Лолита, — в его голосе прозвучали нотки сожаления, — Но безумие уже ничем не остановить».
«Ты даже не пытался».
«Пытался. Дважды».
Босстром увидела рядом фигуру в белоснежном мундире. Они теперь оба наблюдали за тем, как разрушается мир. Их обходят стороной все высшие, будто не видят их. Они — наблюдатели великой трагедии.
«Ты говорила, что всё будет иначе, — хмыкнул Уоти, — К сожалению, освобождение от цикла всегда ведёт к этому».
«Должен быть способ, чтобы остановить их».
«Есть. Их остановит лишь огонь».
Лолита почувствовала, как ускорилось сердцебиение. От страха поперёк горла встал каменный ком. Босстром посмотрела на Габра испуганными глазами. Он ответил грустной улыбкой. Лолита поняла всё, и он это знал.
«После того, как Тайлер рассказал о моей прошлой жизни, — Уоти чувствовал давящую энергию, исходящую от Босстром, — Я всё вспомнил. Поверь, я искренне пытался дать тебе второй шанс. Я думал, что ошибся, а ты — права. Я надеялся, что высших не коснётся безумие. Что они минуют судьбу моих последователей. Но слова Тайлера о будущем меня всё больше убеждали в обратном. Он сказал, что капсула, созданная Адамом, станет источником безумия. И, как следствие, мир погибнет. Одного высшего легко усмирить. Но когда их тысячи… Невозможно».
Лолита не могла поверить, что перед ней Нангананг, которого много лет назад убил ачарий! Почему он переродился, а ачарий нет! Где он, когда так нужен?!
«Тайлер был прекрасным учеником. Он был согласен с моей теорией о генах. Слабые гены — ведут к безумию. И мы решили избавляться от слабых».
«Ты сам безумец! — не выдержала Лолита и схватила Уоти за горло, — Ты убийца! Ты убил ачария! Ты — безумец!»
Она откинула Габра. Он проделал длинный путь, скользя на ногах. Лолита взлетела и обездвижила Уоти, а затем стала наносить удары камнями, оставшимися от города. Они пробивали тело Габра насквозь. Подобные раны могли бы быть смертельными, но цель Лолиты была совсем не в смерти бывшего генерала. Ей хотелось, чтобы он ощутил на своей шкуре всё, что он причинил когда-либо другим. Она не могла заставить страдать его морально. Не могла передать всё, что она чувствовала из-за него.
«Ты не должен был переродиться! Ты не достоин этого! — даже в сознании голос Лолиты ревел от гнева, — На твоём месте должен был быть другой! Кто угодно!»
Раны мгновенно затягивались на теле Уоти. Он упрямо молчал, не давая Лолите в должном объёме ощутить удовольствие. Её изуродованное от ненависти лицо с покрасневшими глазами размывалось, но Уоти мог представить его даже, если бы был слеп. С каждым новым ударом тело восстанавливалось всё медленнее. От белоснежного мундира остались лишь ошмётки.
«Всё это время хранителем слабых генов был ты, Нангананг! — продолжала атаковать Лолита, находя камни побольше, — Нужно было избавиться от тебя, чтобы спасти мир!»
Босстром задыхалась от чрезмерного количества пепла. Слёзы лишь немного смачивали пересохшее горло. Лолита направила энергию, чтобы уничтожить Уоти, но ничего не произошло. Габр медленно поднимал голову. Его рот был перепачкан кровью, которую он выплёвывал каждый раз, когда каменная глыба проходила сквозь него. Лолита попыталась снова разорвать полуживую плоть Уоти. Но снова ничего.
Габр исчез, оказавшись совсем рядом с Босстром. Его рука прошла сквозь грудь Судьи, но ничего кроме потоков энергии не было задето. Уоти впился взглядом в испуганную жертву.
«Высшие обезумели. Мир — пал», — сказал он перед тем, как забрать энергию Лолиты.
В глазах резко потемнело. Уши ласкала тишина. После всего этого шума войны тишина — глоток свежего воздуха. Энергия не сдавливает тело. А может, тела и вовсе нет? В любом случае, состояние, в котором оказалась Босстром — превосходно.
Уоти победоносно стоял над Лолитой Босстром. Если в конце поддалась безумию даже она, то что думать об остальных? Габр нагнулся, чтобы закрыть безжизненные глаза Судьи.
На поле боя почти никого не осталось, кроме страшных тёмных сущностей. Уоти тоже боялся их, но пока есть другие более слабые жертвы, нападать на него они не станут. Процесс запущен. А что будет в конце, уже не важно. Главное, чтобы Габр не увидел его.
Он повернулся и увидел Рейна Вайса. Он был побит, но решителен. Если бы Уоти выдохся хотя бы наполовину, то у него могли быть шансы на победу. Но что может сделать знающий высший, да ещё и с протезом вместо руки?
«Неужели Лизистрейт не присоединится к нам?» — Уоти знал, что тело Гатаки давно растворилось в лаве.
Вайс неспешно приближался к Уоти, и это сбивало с толку Габра. Чтобы не искушать судьбу, бывший генерал напал первым. Один направленный поток воздуха должен был разнести упрямого Рейна по разным сторонам. Но он устоял!
«Я не настолько глуп, Уоти, — натянуто ухмыльнулся Вайс, показывая протез, — Мне хватит одного касания, чтобы убить тебя».
Габр засмеялся, сотрясая воздух. Звуковые волны превращались в настоящее средство для пыток. Рейн скривился и отбил следующую атаку Уоти. Габр создавал огонь повсюду, но не мог дотянуться до потоков энергии Вайса, чтобы поджечь его изнутри. Это только больше заводило его.
Рейн не стал ждать момента, пока закончится инитиум в усовершенствованной перчатке, и переместился ближе к Уоти. Прыжки по пространству давались тяжело. Устоять на ногах после них было тем ещё испытанием. Но в этот раз это сыграло на руку Рейну. Если бы он не покосился, то Уоти ударил бы ровно в лицо. А по искажённому воздуху вокруг руки Габра, было понятно, что удар не самый слабый.
Вайс схватил Уоти за ногу и был готов нажать на заветную кнопку, но в следующую секунду он уже летел по сожжённым полям. Приземление оказалось болезненным. Вспаханная, как во время сбора урожая, земля прожигала сквозь одежду. Во рту тоже оказалось немного земли, отчего Рейн закашлялся.
Почва взлетела в воздух вместе с Вайсом. Он успел во время полёта перепрыгнуть в другую точку пространства. На этот раз ему даже не стало плохо. Рейн только выпрямился, как получил удар в спину. Он кубарем покатился вниз, ударяясь лицом о протез. Острым краем он расцарапал себе щеку.
Уоти ухватился за ближайший поток Рейна и притянул его к себе. Вайс выставил протез вперёд. Но оказавшись перед Уоти, протез отлетел в сторону.
«Я не настолько глуп, Рейн, — мерзко засмеялся Габр, широко распахнув рот, — Тебе нечего спасать».
Пронзающая боль растеклась по телу Вайса. Он перестал чувствовать руку и ноги. В голове стали неразборчиво кричать голоса. Мышцы горла опухали, во рту чувствовался вкус сожжённой листвы и металла. Сердце стучало всё медленнее.
