еще в 1681 г. Типографскую школу. На основе этих школ в 1687 г. и было открыто первое в России высшее учебное заведение – Эллино-греческая (впоследствии – Славяно-греко-латинская) академия.
Программа Славяно-греко-латинской академии была построена по образцу западноевропейских учебных заведений. Ее ученики постигали всю школьную премудрость: от грамматики до философии. Предполагалось, что в будущем государственные должности станут получать только ее выпускники. Среди учащихся были выходцы из разных социальных слоев: от кабального человека до родственников патриарха и князей. Пестрым был и национальный состав академии: помимо русских учились украинцы, белорусы, молдаване, татары, грузины. Лихуды даже собирались перевести на грузинский язык один из учебников грамматики. Из стен академии вышли: П.В. Постников, ставший доктором медицины Падуанского университета в Италии, М.В. Ломоносов, архитектор В.И. Баженов.
Как мы видим, система образования, сложившаяся в допетровской Руси, не только позволяла русским людям достигать глубоких богословских познаний, но и приобретать достаточные знания в области так называемой «внешней мудрости».
Научное знание в России носило преимущественно практический, прикладной характер. Несмотря на отсутствие собственных научных работ, продолжали переводиться и распространяться иностранные труды. Известны космологические книги, в частности, труд Иоанна Дамаскина «Точное изложение православной веры», в котором описывается несколько космологических теорий, согласно которым Земля имеет форму шара. Солнечная система – геоцентрическая, состоящая из 5 планет, не считая Солнца и Луны, которые отнесены к планетам. Менее популярен был «Шестоднев», в котором форма Земли явно не указывается, однако упоминаются 5 климатических поясов, в том числе Антарктика и Арктика. Солнечная система, согласно нему, геоцентрическая, планеты отличаются от звезд. В XVII в. получил распространение переведенный Епифанием Славинецким «Новый атлас Блеу», в котором излагалась как геоцентрическая система Птолемея, так и гелиоцентрическая Н. Коперника, причем последней отдавалось предпочтение.
Благодаря русским землепроходцам происходило накопление и развитие географических знаний, на основании которых были созданы карты Российского государства. Так, в 1648 г. экспедиция Семена Дежнева вышла к проливу между Азией и Северной Америкой. В 1649 г. Ерофей Хабаров изучил и составил карту земель по Амуру, где были основаны русские поселения, а сибирский казак Владимир Атласов в 1697 г. обследовал Камчатку и Курильские острова.
Также на Руси, по оценкам ряда исследователей, достаточно высокой была культура математического исчисления и инструментального счета. Система записи чисел, основанная на кириллице, позволяла работать даже с дробными числами, а также с натуральными числами, до сотен тысяч и десятков миллионов. Так, в некоторых списках «Русской правды» (с XV в.) предложены различные арифметические задачи, а источники XVI–XVII вв. свидетельствуют об использовании для вычислений косточек и «дощатых» счет. По косвенным же данным, они могли применяться и раньше.
В области практической механики русские строители едва ли уступали своим западным современникам, о чем свидетельствуют архитектурные сооружения, построенные русскими зодчими. При строительных работах применяли разнообразные механизмы: вороты, водолейные колеса, винтовые деревянные домкраты, блоки и прочие приспособления. Строители того времени не только делали планы будущего сооружения, но и планировали сам технологический процесс. Так, шедевром фортификационных сооружений был Соловецкий кремль – неприступная для того времени крепость.
Произошли изменения и в медицине. В XVI в. русские знакомятся с биолого-медицинскими сочинениями Абу-Бакра ар-Рази (Разеса) и Моисея Египетского (Маймонида). В это же время на Русь проникает учение Гиппократа об эмбриологическом развитии. Сохранилось множество рукописных «Травников» и «Лечебников», составляющих богатейшее наследство Древней Руси. На русский язык также были переведены: «Анатомия» Андрея Везалия, «Естествознание» М. Скотта и «Проблемы» Псевдо-Аристотеля. Уже с XVII в. в России был известен микроскоп. Мы можем констатировать, что проникновение в Россию на протяжении XVII в. не только технических новшеств, но и научных знаний в определенной степени способствовало возникновению русской научной школы в XVIII в.
На период XIV–XVI вв. приходится расцвет древнерусской литературы с присущим ей жанровым и стилистическим разнообразием, проникнутой высоким нравственным звучанием. В это время произошло объединение местных стилистических тенденций под эгидой московской литературы, что привело к складыванию общерусской культуры, основные черты которой сохранились и в последующие века. Наиболее любимым и распространенным жанром этой эпохи стали военно-исторические повести. Так, тема борьбы за свободу против захватчиков стала главной для русской литературы после монгольского нашествия. Среди них – «Повесть о разорении Рязани Батыем» (XIV в.) и «Повесть о Меркурии Смоленском» (XV в.), в которых рассказывается о гибели русских городов, а также о мужестве и смелости русских воинов. В этом же ключе составлена «Повесть о житии Александра Невского» (конец XIII в.), в которой в поэтической форме воспеваются подвиги князя во славу земли Русской. Это произведение представляет собою княжескую биографию, соединяющую в себе черты жития и воинской повести.
Первым литературным откликом на Куликовскую битву стало выдающееся произведение того времени – «Задонщина» (XIV в.), написанное в жанре исторической повести. Автор ее – рязанский боярин Софоний – воспевает князя Дмитрия, героя Куликовской битвы, и сопоставляет события современной ему жизни с событиями, описанными в «Слове о полку Игореве». С его точки зрения, победа на Куликовом поле – это отмщение за поражение войск Игоря Святославича. Символически победа над Золотой Ордой восстановила славу и могущество Русской земли. В «Сказании о Мамаевом побоище» (XV в.) автор поэтически описывал саму битву и намеренно допускает некоторые фактические неточности с целью подчеркнуть тесный союз между церковью и великим князем. В целом же произведение проникнуто чувством глубокого патриотизма и восхищения подвигами русских воинов.
Возникновение новых летописных рассказов в жанре военно-исторических повестей о событиях XVI в. определялось, прежде всего, политическими целями, в результате чего летописцы не только декларировали свои воззрения, но и стремились «подсказать» их своим читателям. Поэтому политические задачи, стоявшие перед летописцами, приводили и к появлению в летописных рассказах сознательного вымысла, имевшего иногда не только политическое, но и художественное значение. Так, в «Сказании вкратце от начала царства Казанского» рассказывается о взятии Казани русскими войсками в 1552 г., но автор этой повести легко соединяет реальные факты с домыслами на сюжеты былинного эпоса. Таким же образом дело обстоит с популярным произведением псковского инока Василия «Повесть о прихождении Стефана Батория на град Псков».
В XIV в., впервые в древнерусской литературной практике, было создано святительское житие, написанное ростовским епископом Прохором, – «Житие святителя Петра, митрополита Киевского и всея Руси» (1327). Это агиобиография митрополита Петра, выдающегося церковного деятеля, способствовавшего возвышению Москвы среди других русских городов. С идейной точки зрения замечательно, что в нем отразился факт превращения Москвы из столицы маленького княжества в общерусский национальный центр. Расцвет же житийной литературы приходится на XV в., когда трудились такие талантливые писатели, как выходец из Сербии Пахомий Логофет и Епифаний Премудрый, составивший жития преподобного Сергия Радонежского и Стефана Пермского. Можно сделать вывод, что в образах крупнейших церковных деятелей – митрополита Петра
