Ева вытащила телефон и уже почти позвонила Пибоди, как вдруг вспомнила, о чем они условились. И послушно набрала номер Риккио:
— Кажется, у меня кое-что проклюнулось.
Пока Риккио искал, кого поставить на новое направление поиска, Рорк уже запустил собственный.
— Федералы как раз собирались заморозить его счета, — сказала она ему. — Так что я выиграла нам еще пару часов. Ради этого они подождут.
— Ну конечно, никакой спешки, как обычно, — проворчал Рорк.
Ева открыла рот, чтобы съязвить в ответ, но, глянув на него, замолчала. Рорк сидел за компьютером и сенсорным экраном, на стене за ним по настенному экрану пробегали какие-то символы. Волосы он убрал в хвост.
«Но теперь уже никакой стеклянной стены, — подумала она. — И измождения с тревогой на лице…»
Вместо едкого ответа она просто подошла к нему, наклонилась и поцеловала в макушку.
— Я еще ничего не нашел, — удивился, взглянув на нее, Рорк.
— Найдешь. Я звоню Мире. Может быть, она нам пригодится. И Фини. Нужно сообщить ему последние новости.
— Только не отсюда.
Открывая дверь Мире, Ева еще раз бросила взгляд на Рорка.
— Не заговаривайте с ним, — предупредила она. — Когда он так погружен в работу, может огрызнуться. Я правда не знаю, осталось ли у нас еще того чая…
— Я всего заказал с запасом, и я не огрызаюсь. К дьяволу все это налево.
Ева молча закатила глаза и пошла за чаем.
— Спасибо.
— Можем выпить это в гостиной.
— Нет, мне и самой неплохо бы видеть фотографии, — ответила Мира полушепотом, так как Рорк уже переключился на ирландский. — Кажется, он сдает.
— Да нет, просто это в нем от злости просыпается ирландец.
— Я не о Рорке, — слегка улыбнулась Мира. — Я имела в виду Макквина. Он много времени провел за решеткой и, как и многие в такой ситуации, привык к размеренной, упорядоченной жизни. Свобода после долгого заключения многих пугает, чрезмерно возбуждает или сбивает с толку. Как можно принимать решения, когда возможность делать это самому у тебя отняли?
— Но Макквин в тюрьме принимал решения. Он выбрал себе напарницу, выбрал новое место жительства, выбрал первую жертву — Мелинду.
— Да, но даже эти решения были нелогичны. Он ведь в первую очередь — педофил. И вот он рискует опять оказаться в тюрьме только ради того, чтобы убить тебя.
— Это я его остановила. Он ведь еще и самовлюбленный псих.
— Это так. По моим представлениям — и по твоим тоже, — первым делом он должен был залечь на дно, затем начать подыскивать себе новых жертв и только затем уже заняться тобой. А он начал с тебя. И с самого момента побега действовал импульсивно, нетерпеливо, вопреки своим привычкам и правилам. Его самомнению нанесен непоправимый ущерб. Он это отрицает, но все его действия слишком поспешны… лишены былой элегантности. Вот как сегодня: позвонил тебе, показал эту запись…
— Я в порядке. — Ева пристально посмотрела Мире в глаза.
— Его поступок говорит, что он старается восстановить самомнение, продемонстрировать, насколько он уверен в себе.
— А как же галстуки и оливки?
— Что-что? — непонимающе посмотрела на нее Мира.
— Он накупил кучу всякого барахла, всего с избытком, это не согласуется с его прежними привычками. Ну, например, дюжину одинаковых галстуков, прорву банок с оливками. И так далее. И Мелинда говорит: когда Сильвия ему позвонила, он целую минуту стоял в ступоре. Вытащил нож и просто застыл. Словно забыл, что собирался делать.
— Это согласуется с моей теорией, — кивнула Мира. — Свобода после длительного заключения может быть желанной, но от этого не менее травматичной. Она усложняет принятие решений. И еще больше — приспособление к неожиданно меняющимся обстоятельствам. — Как и Ева, она внимательно посмотрела на фотографии на доске. — Я считаю, он будет сдавать все больше. Его действия будут все больше и больше расходиться с его некогда нерушимыми принципами. И он сделается все более и более жестоким. Если он похитит еще одну девочку, он будет ее пытать. Может быть, даже убьет, просто потому что насиловать и мучить покажется ему недостаточным. Все, кроме тебя, станет казаться ему недостаточным. Он станет идти на все большие риски, чтобы схватить тебя. Пока ты жива, он будет чувствовать себя ущербным. Ты наказала его. В некотором ужасном смысле теперь его мать — это ты.
— Вот черт. Кое о чем я и сама догадывалась, но до этого не дошла.
— Ты не подходишь под шаблон. Слишком молода, не наркоманка, не слабая или поддающаяся на его приемы. Но. Мать била его, наказывала и, что еще важнее, много лет подряд ограничивала его свободу и контролировала его действия.
— Так что ему пришлось убрать ее, а потом периодически заменять кем-то, кого он контролировал сам.
— По-моему, весьма вероятно, после его матери ты была первой и единственной женщиной, которой удалось лишить его свободы и контроля над собственными действиями.
— И собираюсь сделать это опять. — Ева удостоверилась, который час. — Осталось меньше часа до того, как федералы заморозят его счета. И что он сделает тогда…
— «Тогда» может и не наступить, — победно заявил Рорк. — Нашел. Это оно.
— Ты отфильтровал места, подходящие по всем нашим критериям?
— Нет, конечно. Ты что, в самом деле думаешь, я столько возился бы с какими-то там вероятностями? Бог свидетель, какие мне приходится терпеть оскорбления. Я нашел ту самую квартиру.
— Откуда ты знаешь? — быстро спросила Ева и получила в ответ уничтожающий взгляд, — Да черт, не ставлю я под сомнение твой огромный мужской авторитет в этих вопросах. Мне же нужно еще убедить Риккио и федералов в том, что ты прав.
— Я точно прав. Он купил долю в строящемся доме, двухкомнатная квартира, две ванные, кухня по последнему слову техники, собственный лифт — шестьдесят шестой этаж. Было это в сентябре пятьдесят пятого.
— Почему же ты раньше не видел, что он перевел эти деньги? Сумма должна была быть нехилой.
— Потому что, как ты и сама могла бы догадаться, у него был еще один секретный счет.
Ева видела, как досадовал он на собственный промах, и предпочла промолчать.
— Это был корпоративный счет, — продолжил Рорк, — и он нанял юридическую фирму управлять всеми средствами и переводами. Сама фирма находится в Коста-Рике. Это я знаю наверняка, потому что, когда нашел квартиру, сделал поиск — с этим бы любой дилетант справился, — мрачно добавил он, — и в конце концов вышел прямо на него. Квартиру арендовала «Экзекьютив тревел», очередная подставная фирма, но она приносила ему неплохие дивиденды, сдавая квартиру в субаренду частным корпорациям. Те использовали ее для своих сотрудников, прилетавших в Даллас в командировку или для деловых встреч.
