Я слышу ее приближающиеся шаги.
— Посмотри еще раз, — требует она с некоторой резкостью в голосе.
Я просматриваю все вокруг, мои глаза задерживаются на переплетной бумаге и веревке, но я бегло просматриваю ее, двигаясь дальше. Я покусываю ноготь большого пальца.
— Что я упускаю? — шепчу я вслух.
— Это здесь, — говорит она более настойчиво. — Это прямо перед тобой, Маккензи. Смотри. Снова.
— Я пытаюсь! — рявкаю я в ответ.
— Попробуй еще раз! Открой глаза, Маккензи, черт возьми! — кричит она в ответ.
Я хмуро смотрю на нее через плечо, а когда оглядываюсь на все, что лежит передо мной, мой взгляд устремляется на сложенную папку. Я поднимаю ее и снова смотрю.
Ничего.
Я снова смотрю на квитанции.
Ничего.
Я уже собираюсь послать все к черту и спихнуть все с кровати, когда перевожу взгляд на веревку.
Веревка.
Хозяйственный магазин.
Квитанции.
Пропавшая одежда.
С колотящимся в груди сердцем я снова роюсь в квитанциях, пытаясь прочесть. Когда я вижу что-то похожее на веревку, у меня сжимается грудь. Я снова беру листок и прохаживаюсь с ним по номеру.
Цифры сбивают с толку, но это может быть карта. Может, там они спрятали ее одежду? Должна быть причина, по которой они сняли ее с нее. Может, им нужно было спрятать своё ДНК? И вдруг это врезается в меня.
Координаты.
Я бросаю взгляд на бумагу и случайные числа.
Это координаты!
Что бы там ни было, это ответ.
Когда я поднимаю глаза, Мэдисон нигде не видно. Сжимая бумагу в руке, я спешу к ноутбуку, чтобы включить его. Перехожу в Google Maps за помощью и набираю цифры, надеясь, что что-то волшебным образом появится.
Круг загружается, и, наконец, координаты показывают на государственный парк Секвойи в Ферндейле. Я перестаю дышать и на секунду задыхаюсь от недоверия.
Вот оно. Это действительно так.
Липкими руками я открываю документ и продолжаю с того места, на котором остановилась. Не знаю, как долго я сижу и печатаю, но этого времени достаточно, чтобы допить кофе, и сквозь занавески пробивается солнечный свет. Я не останавливаюсь. Я не останавливаюсь, когда у меня болят руки. Не останавливаюсь, когда мое зрение начинает расплываться. Не останавливаюсь, пока не дохожу до последнего абзаца. Мое доказательство.
Сохранив свою работу, я открываю электронную почту, просматривая оповещения в поисках любых новостей или ключевых слов с Базом или кем-либо из парней. Есть только одно. Что-то о вечеринке у бассейна, которая состоится сегодня на курорте База. Я знаю, что мне, вероятно, следует держаться на расстоянии, но я должна что-то сделать. Он должен знать.
Я даже не имею понятия, вернется ли он на курорт. Он все еще может находится в Лас-Вегасе. Они все. Или все могут быть здесь.
В мотеле я спускаюсь к стойке регистрации и звоню в колокольчик, пока из задней двери не выходит тот же пузатый отвратительный человек, когда я впервые бронировала свой номер. Его глаза скользят вверх и вниз по моему телу, и останавливаются на лице, его брови морщатся, когда он видит мое напряженное состояние.
Да, да, я знаю. Наверное, я выгляжу ужасно — может быть, даже хуже, чем он, но мне нужна его помощь.
— Мне нужен принтер.
Он тупо смотрит на меня.
— И?
Я скрежещу зубами.
— Мне нужно кое-что распечатать. Это очень важно.
Он поднимает бровь, затем усмехается, прислоняясь к столу между нами.
— За пользование принтером взимается плата.
Я прищуриваюсь.
— Это дерьмовый мотель.
— Вы всегда можете заплатить, используя другие услуги. — он пожимает плечами.
Я бросаю на него такой взгляд, что он выпотрошил бы большинство мужчин. Я роюсь в заднем кармане, вытаскиваю последнюю пачку наличных и достаю сотню.
— Бери или проваливай, придурок.
Он кивает через плечо и ухмыляется, пряча сотню в карман.
— Принтер там, сзади.
Я кривлю губы от отвращения, когда смотрю на принтер и компьютер. Там лежит открытый пакет с фритосом и бобовым соусом, а рядом с клавиатурой тюбик с лосьоном и салфетками. Меня чуть не тошнит, думая о том, для чего это может быть использовано.
Усевшись на край стула, я с гримасой на лице включаю компьютер, не желая прикасаться ни к чему, что принадлежит этому человеку. Когда экран оживает, он открывается на домашней странице Pornhub, я закатываю глаза.
Серьезно?
Я открываю новую вкладку, входя в свою электронную почту, и загружаю последний документ, который я отправила сама. Нажимаю «печать» и с тревогой жду, когда принтер очнется от сна, машинально выплевывая мои страницы, заполненные словами. Примерно на половине мне нужно снова наполнить принтер бумагой. Вот сколько нужно распечатать.
Спустя двадцать минут у меня в руках толстая стопка бумаг, и я выхожу из своей электронной почты. Я прохожу мимо мужчины, обходя его стороной. Его глаза расширяются при виде толстой стопке у меня в руках.
— У вас чернила закончились. Но спасибо, — бросаю я через плечо, торопясь обратно к лестнице.
— Эй! Это обойдется дороже! — кричит он мне вслед.
— Хорошего вам дня! — кричу я в ответ, взбегая по лестнице.
Вернувшись в свой номер, я принимаю душ, быстро одеваюсь и завариваю еще одну чашку дерьмового кофе, прежде чем уйду. Со стопкой в руках я возвращаюсь на Uber на курорт.
Мне запрещено здесь появляться. Я знаю.
Скорее всего, меня даже не пустят внутрь, но мне нужно привлечь внимание База. Мне нужно, чтобы он прочитал это, чтобы понял, кто его друзья и кого он защищает.
Низко надвинув на голову кепку футбольной команды Янки, я вылезаю из машины, перекидываю сумку через плечо и проскальзываю внутрь. Я полностью обхожу стойку регистрации, вместо этого иду по коридору. Я бросаю подозрительный взгляд через плечо, убеждаясь, что за мной не следят. Я отчаянно тычу в кнопку лифта, надеясь, что он придет. Чем быстрее я доберусь, тем меньше шансов, что меня поймают.
Двери открываются, и я быстро захожу внутрь; я уже почти достигаю пентхауса, когда осознаю свою ошибку.
Черт.
У меня больше нет доступа.
Я хлопаю себя ладонью по лбу, пытаясь собраться с мыслями. Мне просто нужно подняться на верхний этаж и выяснить, куда, я могу пойти. Может, я смогу воспользоваться лестницей? Я могу подождать там, пока кто-нибудь не откроет дверь, и могу сказать, что я потеряла ключ-карту. Приняв решение, я нажимаю пальцем на верхний этаж, который находится прямо под пентхаусом.
Дорога наверх длинная. Гораздо дольше, чем я помню. Толстая стопка бумаг прожигает дыру в моей сумке и тяжело давит на плечо. Лифт звонит, и
