Ознакомительная версия. Доступно 26 страниц из 129
Долг и любовь.
Да, теперь Сынку было что терять и что защищать помимо своей шкуры. Из путешествия на Восток он вернулся с… невестой. Не только маркизы и придворные колдуны находят свои половинки!
Она танцевала для него в порту Калькутты («За Рекою ждет успех и танцовщиц звонкий смех»), смуглая богиня, наваждение, а потом пробралась в его каюту и его сердце. Почти сутки просидела в рундуке под кормовыми окнами – Сынок нашел приз уже на Реке, по пути в Полис… нет-нет, «призы» достаются пиратам, а он нашел любовь.
Свою Кшитидж.
Он не удивился, услышав, что означает ее имя: горизонт. Это было невозможно, но он его достиг.
Сынок знал, как люди реагируют на его половинчатое лицо, но Кшитидж захотела быть с ним. Девушка с короткими волосами, к которым во время танца присоединяла чужие волосы. Девушка с белой кожей и зубами, с красными губами и серединками щек. Его женщина.
Куттер шел на юг, оставив по правому траверзу цепочку безлюдных островков. Двигался в тяжелом тумане, колдовской пелене, которую не в силах разорвать ветер.
Облокотившись на планшир, Сынок всматривался в серую мглу. Оглянулся через плечо – туда, где милях в сорока был Полис, а между ним и куттером – объединенная эскадра. Корабли Полиса, боевые суда Калькутты, ладьи словяков.
Другую эскадру – эскадру Балтазара Руа – предстояло найти. Заметить, сосчитать паруса, вернуться и рассказать. Если удастся уцелеть. Сынка послали на разведку, чтобы заговорщики не явились неожиданно. И вот куттер и другие суда с гафельными парусами (и, конечно, быстроходная гондола Георга Нэя) мечутся по Реке, возможно, под самым носом пришельцев, вглядываются в обманчивые огоньки-призраки. Вчера с «Гармонии», флагманского корабля союзной эскадры, заметили несколько галер падальщиков. Вражеские корабли рыскали за шхерами.
– Чешуйчатые отродья, – процедил сквозь зубы Сынок. – Змеиные дети.
Последняя фраза долетела до штурмана и рулевого. Переглянувшись, они вернулись к своим обязанностям; рулевой постучал согнутым пальцем по нактоузу. Куттер переваливался, волны накатывали на правую скулу судна.
С носа раздался крик впередсмотрящего, и по мокрой палубе босоного зашлепал матрос, спеша с сообщением.
– Что-то в тумане, капитан, – сказал штурман и, когда Сынок поспешил на бак, цыкнул в сторону черной от табака струйкой слюны.
Широким чеканным шагом Сынок прошел мимо шлюпки, покрытой сырой парусиной, миновал трюмную помпу, мачту, отогнал матроса взмахом руки – и тут почувствовал укол страха. Что там, в тумане? Вдруг слишком поздно, слишком близко… вражеская эскадра уже скользит за серой завесой перед самым его носом, а он ничего не сможет сделать. Не успеет предупредить, спасти, попрощаться. Принайтовленные пушки выглядывали из портов, жалкие, одинокие, по две с каждого борта. Сынок глянул на ядра, сложенные на консолях, и щекотный страх, боязнь не справиться, поднялся по позвоночному столбу.
Матросы висели на вантах над бортом, рискуя свалиться в воду. Боцман крыл их последними словами.
– Что там? – спросил Сынок, добравшись до бушприта.
– Я что-то видел…
– Что-то?!
– Не знаю… капитан.
Сынок уставился в туман. Превратился в слух. Ничего. Плеск воды у форштевня. Шелест кливера над головой. От напряжения заболели глаза. Что-то показалось в редеющей серой массе в двух румбах правее от курса судна – тут же исчезло, развиднелось или скрылось в тумане. Сынок разложил зрительную трубу, поднес к глазу и, слегка согнув колени, чтобы подстроиться под качку, стал смотреть вперед. Ничего. Поднял глаза: что видно из «вороньего гнезда»? Подозвал юнгу, чтобы не кричать – кто знает, что прячется в дымной мерзости, что может его услышать, – и отправил наверх.
Спустя минуту юркий, как калькуттская обезьянка, юноша соскользнул по мачтовому штагу.
– Ничего не разобрать, сэр. Как в кишках дьявола.
– Следите за языком.
Юнга забормотал извинение. «Выражается как пират… как я когда-то». Не пропитайся Сынок тревожностью последних дней, он бы улыбнулся. Наверняка.
Ветер набирал силу. Куттер уверенно шел в неизвестность. Туман заколыхался, пополз клочьями. Ну, что же там, что?
Капитан с треском сложил зрительную трубу и снова глянул на «воронье гнездо».
Он все еще чувствовал себя уверенней на высоте, карабкаясь на марсель или устраиваясь на краспицах брам-стеньги (подростком он часто засыпал здесь, убаюканный качкой), чем на шканцах, но любил сегодняшний день, как сбывшуюся мечту: красивый мундир, домик внутри крепостных стен, черноглазая невеста. Мама, видела бы ты своего сыночка!
Всем этим Сынок был обязан придворному колдуну Георгу Нэю, который в компании гондольеров-големов патрулировал Реку с другой оконечности Полиса. Кому из них повезет первому наткнуться на врага? Или скорее – не повезет.
Сынок сунул трубу в карман плаща и, цепляясь за ванты, полез на мачту.
Направил окуляр по курсу судна, повел вправо… Вдруг вспомнил Томаса. Не Томаса Дамбли – кривоногого казначея с круглым брюхом, который часто совался в ремонтные доки, ходил туда-сюда, принюхивался и присматривался, открывал и закрывал бухгалтерскую книгу. А матроса Томаса, седовласого здоровяка, обучившего Сынка речному делу.
У Томаса был удивительно зоркий глаз, орлиный, и звериное чутье на опасность, которое не раз спасало судно от рифов и пиратов. «Мне бы твой нюх», – подумал Сынок.
– Капитан! Капитан!
Сынок не сразу понял, кого зовут. Широко распахнутыми глазами смотрел, как в разрывах грязно-молочной мглы над рекой проступает длинная странная тень, испещренная желтыми огоньками. Как тень распадается на темные трапеции и треугольники, очерченные низким блеклым солнцем: десятки, сотни…
Паруса на реях и штагах вражеской армады. Ветер туго надувал черную парусину, на которой терялись линии риф-штертов.
Куттер прошел еще немного, и стали видны черные корпуса над водой, осклизлые и бугристые, точно обмотанные кишками. Хищные клювы бушпритов. Двухпалубные и трехпалубные линейные корабли в окружении фрегатов и галер. Огромная черная стая. Падальщики и пираты.
– Капитан! Прямо по курсу! – голосил матрос, но Сынок уже скинул оцепенение.
Смешанная эскадра ждала возвращения куттера из разведки. Ждал Полис. Ждала Кшитидж.
– Всем наверх! К повороту оверштаг!
– Есть, сэр!
– Считайте их! Не упустите ни одного!
– Есть, сэр!
Сынок высматривал за черными парусами плавучий остров, твердую ночь, поднявшуюся в серой мгле, но не видел. И был этому рад: при виде Лингбакра, проклятого куска суши, он мог утратить решимость. Забыть о маневре. О тех, кто остался на берегу. На мгновение или вечность – забыть.
– Змеиные дети, – выдохнул капитан, растерянный левой половиной лица и решительный правой, и поспешил вниз, на палубу.
Ознакомительная версия. Доступно 26 страниц из 129
