возвратимся, оставив Григория.
Возвратясь чрез Константинополь и Эфес в Понт, Василий несколько времени исправлял должность адвоката. В 359 году, почувствовав суетность мирской славы, он решился совсем прервать связь с миром, принял крещение и степень чтеца и отправился изучать жизнь иноческую у пустынников в Сирии, Месопотамии, Палестине и Египте; потом поселился близ Неокесарии в пустыне, орошаемой потоком Ирисом, невдали от места, где жили с другими девственницами мать и сестра его. Сюда в пустыню Василий вызвал друга своего Григория; здесь друзья снова погрузились в научные занятия; но теперь они уже изучали не внешнюю, языческую мудрость, но христианское любомудрие, занимались изучением Писания, церковных писателей, и между ними преимущественно Оригена, из лучших сочинений которого они сделали извлечения, известные под именем «Филокалии». В 363 году пустынник писал Юлиану, требовавшему у него денег с угрозою опустошить Кесарию: «Я содрогаюсь, что ты облечен в порфиру, что глава твоя украшена венцом, который без благочестия вменяется царю не в честь, а в бесчестье. Тебе известнее вчерашнего дня, что я не люблю собирать богатства, и, однако, ты требуешь от меня тысячу литр золота. Помилуй, государь! Я столько стяжал его, что если бы сегодня мне захотелось в другой раз вкусить пищи, то у меня и на это не стало бы денег. У меня, как и должно быть, нечего делать повару: лучшие из яств, которыми мы изобилуем, — травяные листья с черствым хлебом и кислым вином».[815] Этот и подобные факты, которые мы приведем ниже, факты его столкновения с сильными мира сего, показывают в Василии непоколебимую твердость характера, чуждую всякого ласкательства и угодничества, — качества, необходимые в пастыре Церкви, который, по своему высокому положению, должен служить Богу, а не людям.
В 364 году Василий был посвящен в сан пресвитера. Из похвального Слова Григория Богослова Василию Великому видно, что в это время уже успел вкрасться в Церковь беспорядочный обычай, по которому возводили иногда на епископские кафедры людей, мало изведанных в благочестии, людей, не занимавших до того времени никакой церковной должности. Не одобряя этого обычая, он говорит, что «многообъемлющий и великий Василий служит образцом для многих как всем прочим, так и соблюдением порядка и в этом», то есть он восходит на церковные степени постепенно. «Сей истолкователь священных книг, — говорит Григорий, — сперва читает их народу (чтец) и сию степень служения алтарю не считает для себя низкою; потом на седалище старцев (пресвитеров), потом в сане епископов хвалит Бога».[816] В сане пресвитера Василий проповедовал слово Божие в Кесарии; к этому времени относят его знаменитые девять Слов на Шестоднев.
Любитель мира и согласия, Василий по поводу неприятностей, воздвигнутых на него Евсевием, епископом Кесарийским, послушав совета друга своего Григория,[817] удаляется на время в пустыню Понтийскую; но потом вскоре (365 год) вызван оттуда снова, чтобы помогать епископу в борьбе против ариан; Кесарийская церковь спасена была теперь от ариан, потому что Василий был ее пастырем, хотя и не был еще епископом. Он был для своего предстоятеля, по словам Григория, добрым советником, правдивым предстателем, истолкователем слова Божия, наставником в делах, жезлом старости, опорою веры, самым верным в делах внутренних, самым деятельным в делах внешних… С этого времени и церковное правление перешло к Василию, хотя по кафедре занимал он второе место, ибо за оказываемую им благорасположенность получил взамен власть. И было какое-то чудное согласие и сочетание власти: один управлял народом, другой — управляющим.[818] Из этого периода его пресвитерской деятельности считаем нужным упомянуть еще об одном факте, весьма важном для характеристики Василия как человека с практическим направлением и как человека сильного в слове; факт этот бросит некоторый свет и на характер проповеднической его деятельности, которая отличалась также преимущественно практическим направлением.
В 368 году был в Кесарии голод (будем рассказывать этот факт словами Григория Богослова), и самый жестокий из памятных дотоле. Город изнемогал; ниоткуда не было ни помощи, ни средств к облегчению зла… Всего несноснее в подобных обстоятельствах бесчувственность и ненасытность имеющих у себя избытки. Они пользуются временем, извлекают прибыток из скудости, собирают жатву с бедствий, не внимают тому, что милуяй нища взаим дает Господу (Притч. 19:17). Василию надлежало не дождить хлеб с неба посредством молитвы и не питать народ, бедствующий в пустыне, не насыщать тысячи пятью хлебами. Все сие было прилично Моисею, Илии и Богу. Может быть, сие нужно было только в те времена и при тогдашних обстоятельствах; ибо знамения не для верующих, но для неверных. Но что подобно сим чудесам и ведет к тому же, то замыслил и привел Василий в исполнение с тою же верою. Ибо, отверзши хранилища имущих словом и увещанием, совершает сказанное в Писании, раздробляет алчущим пищу (Ис. 57:8),[819] то есть Василий силою своего слова отворил житницы богатых. К этому, конечно, времени относится его знаменитое Слово под названием «Во время голода и засухи», слово, полное силы и убеждения и притом в высшей степени красноречивое. В этом случае св. Василий заявил себя величайшим оратором, слово которого, исполненное духа и силы, проникает до членов и мозгов и побуждает к доброй деятельности неудобопреклонную к добру волю человеческую. Но этим одним энергичная натура св. Василия не удовольствовалась. Он, по словам Григория, собирает в одно место уязвленных гладом, а иных даже едва дышащих, мужей и жен, младенцев, старцев, весь жалкий возраст, испрашивает всякого рода снеди, какими только может быть утолен голод, выставляет котлы, полные овощей и соленых припасов, какими питаются у нас бедные; потом, подражая служению Самого Христа, Который, препоясавшись лентием, не погнушался умыть ноги ученикам, при содействии своих рабов или служителей удовлетворяет телесным потребностям нуждающихся, удовлетворяет и потребностям душевным, к напитанию присоединив честь и облегчив их участь тем и другим.[820] В этом уже виден человек дела, человек практического направления, который не довольствуется только тем, чтобы растворить житницы богатых посредством слова, но и принимает на себя роль распорядителя и вместе слуги. «Таков был новый наш хлебодаятель и второй Иосиф», — заключает свой рассказ св. Григорий.
Когда епископ Кесарийский Евсевий скончался, то Василий, правивший Церковью еще при жизни его, стал его преемником. Это было в 370 году. Заняв такой высокий пост, Василий показал себя самым твердым и неутомимым защитником Православия против насилий ариан, имевших тогда во главе державного венценосца, императора Валента. Валент, пред которым склонились почти все православные епископы, решился наконец ввести арианство и в Каппадокийской области. Зная
