Едва я закрыла дверь и прислонилась к ней спиной, как слезы покатились из глаз. Все хорошее настроение, приобретенное за время купания, моментально исчезло, а вместо него вернулся груз проблем, как страх и нервозность, связанный с моим шатким положением. На Земле я чувствовала себя уверенней и не дрожала, как осенней листок от каждого порыва ветра, а здесь на Орсионе я была подобна щепке в эпицентре морской бури.
У меня два пути: плыть по течению и ждать, или пытаться выбраться самой. Я выбирала второй вариант, не потому что была сильной и смелой, а потому - если не попытаюсь, то никогда не смогу посмотреть в глаза своим родителям. Даже если они не узнают всего этого кошмара, через который я прошла, мне будет стыдно: за свою безвольность, за то что опустила руки, не боролась, просто подчинилась обстоятельствам. При мысли о тех самых «обстоятельствах» кожа покрылась мерзкими мурашками. Нет и еще раз нет! Я не допущу, чтобы кто-то из них хоть пальцем прикоснулся ко мне. Вот только противный внутренний голосок шептал: «Ну, одному из них ты никак помешать не сможешь».
Глава 55
Надежда живет даже возле могил.
Иоганн Вольфганг Гете
Утро пришло внезапно, когда мне снился дом и моя семья: отец, читающий газету в кресле, мама, напевающая песню во время готовки, и брат, обсуждающий новую компьютерную игру с другом. Дом... Он всегда мне снится, когда в моей жизни наступают особенно трудные времена.
Мне тяжело было понять, где я нахожусь, потому что столько всего произошло за вчерашний день. Однако внезапно нахлынувшие воспоминания приплюснули меня к матрацу, словно бетонная плита упавшая сверху, и моментально вернули в ужасную реальность. Но хуже всего было осознание того, что в комнате я не одна. Сначала почувствовала его запах, и лишь потом взгляд пристальный, изучающий.
Рем сидел в изножье кровати, облокотившись на столбик. Его глаза ласкали мою грудь, выглядывавшую из-под съехавшей за ночь полы халата. Думаю, проспи я чуть дольше, подверглась бы не только рассматриванию. Поспешно прикрылась и села на кровати, лишая блондина зрелища.
Рем недовольно поморщился, потянул покрывало на себя, стягивая с меня хлипкую преграду, и поприветствовал:
– Доброе утро, моя кошечка, – на слове «моя», оборотень сделал акцент, указывая на мое место, а затем едко улыбнулся и добавил: – К чему такая скромность, мы же почти женаты.
Он быстро перекатился по кровати и придавил собой, так что я с трудом могла вздохнуть, не то что пошевелиться. А Рем будто не замечал моих судорожных вздохов, он склонялся все ниже и ниже стремясь поцеловать. Попыталась оттолкнуть, но его ладони обхватили мои запястья и сковали их не хуже кандалов.
Меня все больше и больше тошнило от его запаха, как и от осознания своей беспомощности. Моя вторая половинка будто спала и я ее совсем не чувствовала. Это казалось уже ненормальным, так как за все время после моей мутации, я уже привыкла к звериным инстинктам и резким порывам настроения, бурным реакциям на происходящее. А сейчас ничего… Будто кто-то нас разъединил.
Я отвернулась и вытянула шею, стараясь хоть так отдалиться от белобрысого демона, но его губы все равно нашли мои. Нежные, ласковые, настойчивые и яростные одновременно. Я чувствовала запах его желания, чувствовала, как наливается его плоть, упирающаяся мне в живот, и старалась не разжимать челюсть, надеясь, что моя холодность и отстраненность, остудит его пыл.
Рем как будто прочитал мои мысли, чуть отодвинулся, потом склонился к моему уху и прошептал со странными вибрациями в голосе:
– Расслабься и подчинись моим желаниям, Лак… – и будь я проклята, если он не отдал мне приказ, словно гидре у входа, которая, как и я сейчас, безропотно подчинилась ему.
После этого Рем снова начал меня целовать. Ушко, шея, щека подбородок, губы… Только в этот раз я не могла отвести голову или сжать челюсть. Тело стало вдруг тяжелым и перестало мне подчиняться. А оборотень довольно заурчал, едва его язык проскользнул в мой рот и начал там хозяйничать. Возможно, кому-то его действия доставили бы удовольствие, так как Саммерс оказался умелым любовником, и даже бревно под ним бы воспылало от желания, но это явно была не я. Во мне лишь пробуждались чувства злости и омерзения к самой себе. Рем, слишком поглощенный своими эмоциями и ощущениями, совсем не замечал этого. Он продолжал неистово терзать мои губы, целовать шею, грудь, прикусывать нежную кожу в порывах страсти, а потом зализывать ранки и снова возвращаться к моим устам.
Не знаю в какой момент ему это надоело, - а для меня все слилось в одну нескончаемую пытку, а злые слезы невольно текли из глаз, сколько бы я не пыталась приказать им остановиться - Рем просто отстранился от меня с довольной ухмылкой, потирая пах.
– Хорошая девочка, только тебе не хватает немного огня, – Рем прищелкнул языком, издав непонятный звук, а мое тело поглотил жар, который концентрировался в области живота.
– Что? Что ты со мной сделал? – простонала я не своим голосом, извиваясь на кровати. О звезды! В тот момент я вела себя хуже, чем во время побочного эффекта после слияния с о-ероем. Все тело охватило томление и желание. Я извивалась, сжимала ноги, гладила свою грудь и даже уже готова была сама удовлетворить себя, прямо под голодным взглядом Саммерса.
– Нет, кошечка. Это мы, пожалуй, оставим на следующий раз, - остановил меня Саммерс. Он снова прищелкнул языком, и жар, терзавший меня, схлынул так же внезапно, как и наступил. Вместе с этим во мне проснулся мой зверь, а с ним и мои чувства.
Я кубарем свалилась с кровати и инстинктивно частично обернулась.
– Что это? – прорычала я, готовясь напасть на Рема, который продолжал беззаботно лежать на кровати. Но звуки, издаваемые кайри, предупредили, что это не самая лучшая идея.
– М-м-м, что конкретно тебя интересует? – прищурился оборотень и прижал пальцы к губам.
– Что ты со мной сделал? – более спокойным голосом повторила свой вопрос.
– Ничего, просто приласкал. А если ты о своих реакциях… Кошечка, я же сын императора, сын альфы, если тебе так будет понятнее.
– Продолжай! – рявкнула я, чувствуя что явно упускаю одну важную деталь.
– Сила, ум? – перечислила возможные варианты, хотя сомневалась, что приведи я и дюжины, среди них не нашлось бы правильного.
– Власть императора держится на силе, однако эту его особенность нельзя назвать силой. Ей бы, наверно, больше подошло определение - дар… Видишь ли, держать таких буйных зверей, как мы, в узде одной силы мало. У императора же есть возможность подавить нашего зверя…
– То есть просто приказать? – с ужасом переспросила я.
– Что-то вроде того, – хмыкнул Рем, встал с кровати и сел за уже накрытый стол.
Оборотень налил себе сок, выпил и бросил в рот горсть орешков. А я все это время смотрела на него и не понимала: получается, тогда на космическом корабле, он тоже мне мог приказать или нет?
