одержим. В тебе мои и радость, и невзгоды. И небосвод, и весь простор земной. Да будет так, до самого исхода. Я не желаю участи иной.
Анна немного разнежилась под его взглядом, откинулась в кресле и прикрыла глаза, наслаждаясь моментом.
«Да, он волнует меня… Да, официально мы муж и жена… Но, пожалуй, торопиться не стоит. Нет пока в наших отношениях чего-то личного, чего-то очень важного. Возможно, он с таким же удовольствием сейчас ухаживал бы за любой симпатичной девушкой. Так что пусть пройдет время, а там будет видно…».
Сейчас отношения супругов напоминали, скорее, дружескую связь. Он не торопил жену, она не давала поводов переступать некую невидимую границу.
Глава 52
Каравелла «Дельфин» тихо скользила по глади моря. Анна и несколько похудевшая мадам Берк стояли у борта и смотрели, как удаляется от них шумный, пестрый и грязный портовый город Турен, резиденция королевской фамилии дель Канетто. .
-- А все же жаль, что это закончилось! – смущенно пробормотала мадам Берк.
-- И мне тоже немного жаль, – вздохнув, ответила Анна. – Но мы успели сделать почти все, что я хотела. И, признаться, я немного устала от суматохи.
-- Да, домой уже хочется, – призналась «тетушка».
В этот раз на «Цветке моря», к огорчению герцога, места им просто не нашлось. Там разместили ее высочество Антонеллу дель Канетто, двенадцать фрейлин ее свиты, горничных, кастелянш и прочую обслугу, включая шесть забавных маленьких собачек и двух наглых кошек, которые принадлежали самой будущей королеве. Ну и разумеется, всех остальных сопровождающих: личную охрану, камеристок и трех портних. Максимилиан остался на «Цветке», чтобы сопровождать принцессу и следить за всем этим табором.
На «Дельфин» и еще два корабля грузили приданное, и Анна с удивлением поняла, как скромно выдали замуж её саму. Королевское барахло еле-еле влезло в трюмы. На одном из судов везли даже двадцать шесть черных, как смоль, коней гвардейцев принцессы и ее личную четверку белоснежных аттесинцев вместе с золоченой каретой.
Почти три недели, проведенные в Турене, сливались в памяти герцогини в один шумный разноцветный хоровод. Воспоминания о поездке были разные. Как приятные, так и не слишком. ***
Их разместили в здании посольства, солидном трехэтажном особняке, стоявшем в богатом и тихом районе. Пожалуй, этот особняк останется для нее в воспоминаниях одним из самых приятных мест столицы.
Этальянцы были брюнетисты, красивы, громкоголосы, эмоциональны и вспыльчивы. На улицах Турени то и дело можно было наткнуться на скачущих со шпагами парочки дворян. Ссоры вспыхивали мгновенно и заканчивались, как правило, вызовом на дуэль, которую, не откладывая в долгий ящик, проводили тут же, грубо говоря, где приспичило. Главное было найти рядом еще двух дворян и назначить их судьями. Дуэли сильно не одобрялись его королевским величеством, Алессандром дель Канетто, который лично переписал старый дуэльный свод законов и сделал кодекс значительно строже, чем раньше, а так же неукоснительно следил за его исполнением.
Все помнили, как сослали в строгий монастырь сына герцога Энкейского, самого знаменитого забияку и дуэлянта, блестящего кавалера и красавчика Милетто Энкейского. Казнить наглеца его величество не смог: отец на коленях выпросил сыну жизнь, но вот уже восемь лет тот замаливал грехи.
Это стало отличным уроком для столичных драчунов. Попасть не то, чтобы на казнь, а даже в монастырь придворная молодежь не хотела, потому при дуэлях соблюдались все правила.
Такие дуэли называли «дружескими», и они имели строгий кодекс. За дуэли без присутствия судей отправляли в ссылку не менееЗа дуэли без присутствия судей отправляли в ссылку не менее чем на пять лет. Провинциальная ссылка считалась чем-то ужасным и позорным. За случайное убийство дворянина могли отправить к палачу. Поэтому на кончики шпаг надевались специальные колпачки, дабы ими невозможно было колоть.
Зато очень поощрялись сложные и красивые удары, нанесенные плашмя, и большая часть придворных имела на себе изрядное количество свежих и старых рубцов.
Этими рубцами гордились, их не прятали под одеждой, а, напротив, старались продемонстрировать всем и каждому.
Отсюда же, от этих бешеных дуэлей, пошла мода на открытые одежды и короткие рукава: чаще всего удары приходились на корпус или руки. Благо, что жаркий климат страны позволял одеваться легко. И разодетый в шелка модник заказывал у портного дополнительные разрезы на рубахах и колетах, чтобы демонстрировать «боевые награды».
Бить по ногам считалось дурным тоном, а вот пропущенный удар по ягодицам давал нанесшему чистую победу, ибо такой удар говорил о том, что противник пытался бежать, повернувшись к сопернику филеем.
Обо всем этом, а также еще о куче необычностей и странностей Анне рассказывал Максимилиан. Дерущиеся парочки в окружении толпы задорных зрителей она не раз видела и сама, а вот правила и обычаи ей были просто интересны.
-- Представляете, Анна, они гордятся этими ужасными рубцами! Более того, на мое уродство, – он чуть понизил голос, – здесь смотрят как на большое везение. Ведь лицо не спрячешь под рубашкой, а любой шрам в их глазах – признак доблести и силы.
-- Я никогда не считала ваш шрам уродством, Максимилиан. Что за глупость? Шрам это просто шрам.
Ежедневные встречи доставляли удовольствие обоим, жаль, что времени на них было так мало. Герцог был приглашен на все охоты и балы, какие только мог охватить физически. Анна же проводила дни на рынках и в купеческих лавках, возвращаясь каждый день без сил и с гудящими ногами.
Уезжая гулять по городу, она обязательно брала с собой, кроме охраны, еще и пару лакеев, на запятки простенькой кареты. Эта карета была неким символом, давая каждому окружающему понять, что девушка – дворянка, не из самых родовитых и богатых, но и не нищенка.
Лавочники были с ней весьма любезны и не стеснялись предложить товар подороже: а вдруг свезет, и девица купит понравившееся? С любопытством беседовали с двумя дамами-иностранками. Пожилая хоть и дурно, но говорила на их языке. А если уж требовался точный перевод, Анна прибегала к помощи одного из «лакеев».
«Призрак», выделенный для охраны дофином, очень прилично владел семью языками, да и с лакейскими обязанностями справлялся на «отлично». Остальных Анна так ни разу и не видела.
Каждый день, как правило, с утра, они с Максимилианом находили время на деловой разговор:
-- Вот, смотри… --
