Второй примечательной вещицей из сейфа оказался лёгкий манастрел. Младший брат фиарнийского ружья. Назвать его пистолетом язык не поворачивался, так как габаритами он находился где-то между кремниевым пистолем и обрезом, но в сравнении с ружьём выглядел вполне компактно. Удобная штуковина для личного использования. Впрочем, совершенно очевидно, что мощность и дальность ведения огня у этой игрушки сильно меньше, чем у полноразмерной версии.
Ну а вишенкой на торте добытого из тайника оказалась стопка из четырёх массивных кругляшей. Совершенно обычных, так как «Взор» на них не реагировал, но, пожалуй, наиболее важных среди всего обнаруженного.
Каждый кругляш, обтянутый чёрной кожей с серебряным тиснением, открывался на манер медальона, открывая металлическое нутро, где умелой гравировкой были выбиты имена, данные о расе, дате пожалования кругляша и месте законного проживания владельцев, коим везде значилась «Зона 11», что вызвало у меня лёгкий приступ сдержанного фырканья. Бывают же такие совпадения.
Ну а снаружи, серебряными буквами блестела величественная надпись: «Тессера пожалованного гражданина». Иначе говоря, имперский паспорт. На каждого члена семьи виконта. Его самого, жены и двух детей. Знатно, видать, виконт спелся с людами, раз ему гражданство отсыпали.
Вот только выяснилось, что всё не так радужно было для него, как мне показалось на первый взгляд.
— Пожалованные — подданные второго сорта, — сообщил мне Вриду, брезгливо кидая кругляш на стол после осмотра. — Даже третьего, я бы сказал. Они защищены от рабской участи, но имеют право жить лишь в специальной резервации, где обязаны надзирать за своими порабощёнными собратьями. Это может быть поселение при крупных рудниках, лесозаготовках, заводах… Иллюзия свободы и власти, ради которой некоторые охотно предают свой народ.
— Потому что не верят в победу тельварцев? — уточнил я. — Страх смерти или рабства может толкнуть на многое.
— Именно так, Владыка, — кивнул граф, возвращаясь к бумагам. — Но это их не оправдывает.
Я задумчиво крутил в руках имперскую тессеру, разглядывая качественную гравировку, и размышлял о словах Вриду. Предательство предательством, но я догадывался о мотивах виконта. Готов был поставить золотой, что он решился на это только из-за семьи.
— Сколько лет его детям? — решил уточнить я.
— Семь. Они одногодки. Почему вы интересуетесь этим, Владыка? — слегка удивился граф.
— Да так, просто мысли. Знаете, я почти уверен, что якшаться с людами он начал уже после их рождения.
— Хм… — задумался гоблин. — Ваше предположение не лишено смысла, — судя по всему, он отлично понял, к чему я клоню.
Меня нельзя назвать благочестивым или принципиальным человеком. Мне точно так же присущи сомнения, эгоизм и страх за свою шкуру. Так что, в чём-то я мог понять покойника. Можно погибнуть на войне или в плену, можно пуститься в бесконечные бега, стараясь держаться подальше от линии фронта. А можно, задавив гордость, склонить голову пред захватчиками и перейти на их сторону, обеспечив хоть и безрадостное, но тихое и, возможно, безопасное будущее. Виконт выбрал последнее.
Понять я его мог. Одобрить его выбор — нет.
Шарли, скучающе осматривавшая кабинет, по какой-то причине уже пару минут стояла перед книжными полками, но я даже близко не представлял, что могло заинтересовать там паучиху. После обыска схрона, мы наспех осмотрели и сам кабинет, но ничего интересного не заметили. Книжный шкаф, на который я поначалу понадеялся, был сплошь заставлен экономическими подшивками, реестрами, книгами о финансовом деле и пергаментами соответствующего толка. Никаких исторических книг, магических фолиантов или хотя бы рыцарских романчиков я не приметил.
Однако Шарлотта неожиданно поднялась на задних лапах и аккуратно вытащила когтем потрёпанного вида книгу с верхней полки. Аккуратно опустив её вниз, она несколько секунд внимательно смотрела на книжицу, после чего повернулась ко мне и подбежала с добычей.
— С каких пор ты научилась читать, девочка моя? — усмехнулся я, потянувшись за книгой. Даже интересно стало, что за книжку притащила мне Шарли и зачем. — Если бы ты…
Фразу я не закончил, увидев, что Шарлотта умудрилась отыскать действительно что-то интересное и пропущенное мной во время осмотра полок. В моих руках оказалась весьма старого вида книга, обтянутая изрядно обтёршейся кожей. Никаких следов названия ни на корешке, ни на лицевой части обложки не оказалось. Скорее всего, по этой причине я и оставил книгу без внимания. Но вот внутри, на ломких жёлтых страницах, потускневшие от времени чернила ещё позволяли прочесть написанный от руки текст книги. Точнее, позволяли бы прочесть, если бы «Полиглот» вновь не спасовал. Текст книги был либо зашифрован, либо написан на каком-то весьма древнем языке, перевести который умение в данный момент не могло.
— Любопытно-кве… — пробормотал Эрмит, задумчиво шелестнув страницей. — Это не гримуар, но книга защищена магией-кве. Правда, она уже почти развеялась-кве, иначе состояние не было бы столько печальным-кве. Пока она находилась на полке, я даже не чувствовал чары защиты-кве, настолько они слабы.
— Нашли что-то интересное? — отвлёкся от разбора бумаг Вриду.
— Граф, видели когда-нибудь подобные тексты? — спросил я гоблина, показав ему открытые страницы.
Тот, задумчиво хмыкнув, внимательно оглядел строчки и отрицательно помотал головой.
— Впервые вижу. Книга явно древняя, так что опознать её сможет разве что Университарий, — как и ожидалось, порадовать меня граф не смог.
Но я особо и не надеялся. Позже покажу находку Лион, а там видно будет. Однако же…
— Почему ты решила достать эту книгу? — спросил я Шарли. — Как поняла, что она особенная?
Паучиха, растерянно потоптавшись на месте, грустно развела передними лапками. Мол, и рада бы сказать, да только как?
Потрепав её по макушке, я ещё немного полистал находку, надеясь найти хоть что-нибудь, поддающееся пониманию, но потерпел фиаско. Книга не баловала иллюстрациями и лишь изредка на глаза попадались аккуратно расчерченные схемы с непонятными примечаниями.
— Документы придётся отправлять на расшифровку. — разочарованно заключил граф, перебрав кипу бумаг из схрона. — Я немного знаком с шифрами людов, но такой вижу впервые. Жаль. Я надеялся сразу получить зацепки, с которыми можно было бы работать.
— Раз отказываются говорить бумаги, спросим его супругу, — пожал я плечами и отправил загадочную книгу в Хранилище, благо теперь там имелось место, ранее занимаемое селезёнкой. — Судя по её реакции на обвинение в предательстве, кое что она точно знает.
— Боюсь, после заявления, что вы выступили палачом её мужа, Владыка, виконтесса будет не в настроении для признаний.
— О, не беспокойтесь, граф, я знаю прекрасный способ это исправить, — хмыкнул я и встал с гостевого дивана, стоящего неподалёку от стола. Гоблинские кресла для меня были малость маловаты и тесноваты. — Позвольте продемонстрировать.
