Фиона Маккормак, директор некоммерческой организации по борьбе с домашним насилием Domestic Violence VictoriaГарри[139] девять лет. Если спросите, что он любит, он ответит: пить молоко (как правило, через трубочку) и петь песни из любимых фильмов. А если поинтересоваться, чего он боится, то, вероятно, скажет, что боится папу. Мальчик заявит об этом без стеснения: ему не раз приходилось говорить медикам, полиции, психологам, что отец бил и шлепал его, иногда очень злится и ругается. Сын больше не желает видеть отца. И младшая сестренка Гарри сказала то же самое.
Мальчик знает, что суд постановил, чтобы дети каждые второй выходной проводили у отца. Ему становится худо всякий раз, когда надо туда ехать, зачастую он даже пытается куда-нибудь спрятаться. Однажды взял игрушечный щит и меч и залез под кровать – по его словам, «забаррикадировался, придумал пути к отступлению и прочее», чтобы папа не мог его найти. Другой раз, когда отец должен был забрать его из школы, Гарри убежал, спрятался за кафе McDonald’s в саду чужого дома среди кустов и клумб и по мобильному телефону, выданному мамой, позвонил в экстренные службы.
Он шепотом сообщил оператору, что его преследуют и что он боится папу, потому что тот раньше причинял ему боль. Гарри попытался вспомнить название улицы, на которой он находится. Его соединили с полицией, и мальчик сообщил, что прячется рядом с домом с печной трубой из красного кирпича, а вокруг много цветов и деревьев. Он сказал, что если бы рядом был патруль, то не побоялся бы выйти, но поблизости полицейских не случилось. На другом конце провода спросили, не видит ли он где-нибудь патрульную машину. Мальчик обрадовался: «Да, я слышу ее приближение!»
…В следующий раз он столкнулся с полицейскими через четыре месяца. Они преследовали его на оживленной улице Мельбурна. На любительском видео заметно, что Гарри бежит не по прямой, а зигзагами. Желтые подошвы его кроссовок шлепают по мокрому асфальту. Он уворачивается от идущих навстречу прохожих, двигается быстро и легко, как профессиональный футболист по игровому полю. Вдруг резко поворачивает направо к зданию, взбегает по ступенькам и останавливается в замешательстве. Какой-то мужчина хватает его за руку, пытаясь задержать, но мальчик вырывается. Дядя Гарри спешит вслед за полицейской машиной и кричит этому человеку, чтобы тот не трогал племянника. Гарри проскальзывает между раздвижных дверей в здание, ловко обходит какого-то курьера, несется по сверкающей плитке пола в дальний конец вестибюля, к лифтам, но там тупик. Он оборачивается, тяжело дыша, сжимает кулаки, с вызовом смотрит на дядю и женщину-полицейского, которые приближаются к нему. На этом видео обрывается.
Полицейские гнались за Гарри тем холодным мельбурнским утром 2016 года, потому что выполняли распоряжение судьи. Мальчик упорно отказывался входить в здание суда, куда направлялись его мама и сестра. Мать рассказывает, что судья заявил, что не позволит ребенку манипулировать собой, и приказал полиции доставить Гарри силой.
А тот боялся идти в суд, потому что подозревал, что им с сестрой предпишут жить с отцом, Джастином[140], который подал документы на получение опеки над детьми.
Согласно его заявлению, мать Гарри, Джинджер, настроила сына против него и всячески запугивает мальчика. Джастин потребовал единоличной опеки, а также попросил суд запретить детям любые контакты с матерью в течение шести месяцев. После этого мужчина готов разрешить им проводить с ней немного времени, но под надзором профессионального супервизора.
Мать Гарри также решила бороться за единоличную опеку. Сын и дочь множество раз говорили ей, друзьям и родственникам, медикам, полицейским, психологам и психиатрам, что они боятся отца и не хотят его видеть.
В этом браке всегда жил страх. Поэтому Джинджер и ушла от мужа. «Все дело в контроле», – говорит она. Абьюз, с которым она сталкивалась, во многом напоминал принудительный контроль: Джастин сосредоточил все финансы в своих руках, и она была вынуждена все время просить. Он заставил ее уйти с работы, для того чтобы заниматься собственным бизнесом, и, кроме того, постоянно унижал и обижал ее – публично и за закрытыми дверями. Муж жестоко обращался с ее собакой и вообще часто произносил пугающие фразы, типа такой: «Моя работа позволяет мне многое скрывать, в том числе я могу даже спрятать труп». Джинджер так долго жила в атмосфере ужаса и угроз, потому что в какой-то момент, уже после рождения Гарри, Джастин согласился пройти курс по управлению гневом. Но когда во время второй беременности он стал жестоко обращаться с ней прямо на глазах у сына, женщина решилась уйти от абьюзера. «У меня не было больше сил терпеть его контроль, к тому же я не знала, как далеко это все может зайти. Может, в какой-то момент его переклинит?» После развода женщина с ужасом выяснила, что бывший муж поднимает руку на Гарри, так же как поднимал руку на нее.
