Расчет оправдался — тени исчезли, и элементали Земли, призванные перенести их сквозь магически возведенный холм, не встретили на своём пути ни одного препятствия, разве что одежда и сумки Татгем и Сива слегка испачкались да неприятно скрипел на зубах песок. Гм, с такими «потерями» можно смириться.
Иукена выпытывала у Фетиса его последнее желание. Вадлар объяснял, что его последнее желание — иметь бесконечное количество последних желаний, а Понтей всматривался в сторону Диренуриана.
— Надо поспешить, — повернулся он к Уолту. — Они недалеко убежали.
— Хорошо, — кивнул Магистр. — Их двое, и их способности мы знаем. Думаю, проблем с ними быть не должно.
Холм сзади лопнул. «Кастрюля» разлетелась, барабаня земляными ошметками.
— Убью! Всех убью!
«Как он смог?» — единственное, о чем подумал Уолт, уставившись на идущего сквозь развороченный холм гнома, подобного небольшому вихрю. Тульпы вертелись вокруг него так стремительно, что возникающий ветер с легкостью поднимал в воздух небольшие валуны. Будто призраки окружили гнома, призраки, не успокоенные своей смертью и жаждущие обратить в призраков все живое.
«Он должен был остаться тай, замурованным. — Уолт стиснул зубы. — Если только…»
Если только гном не смог как-то, хоть на секунду, создать свет. Этого ему могло хватить на формирование такого количества тульп, что холм просто не выдержал. Ведь тульпы — не обычные тени, которые отбрасывают предметы и смертные. Это креатуры Тени, а значит, они обладают материальными характеристиками, а значит — масса, объем и все такое…
Свет? Выбора не остается.
— Живо уходите! — бросил Намина Ракура, сжав кулаки. Видимо, придется почерпнуть Силу у Свитка Светлого Изничтожения, и сразу надо будет задействовать Свиток Исцеления. Магия Света, особенно боевая ее разновидность, опасна не только для тех, против кого направлена, она способна быть беспощадной и к пользователям. А с его нынешним состоянием Локусов Души…
Догоняйте ту парочку, пока она не успела скрыться. А с гномом я буду разбираться сам. — Уолт быстро перебирал формулы мыслеобразований. Гном особо не спешит, возможно, сам уже на пределе, но оставлять такого врага за спиной, думая, что он слаб, не стоит, ой не стоит. В свое время Уолт сполна за это поплатился. Прошлых ошибок нельзя повторять. Никогда и ни за что.
— Пошел вон, маг.
Презрение и гордость. Презрение — к нему, Уолту. Гордость — к себе.
Иукена хлопнула себя по куртке, которая ответила ей декариновым свечением — и две иглы сами легли ей в левую ладонь, преображаясь в Стрелы Ночи.
— Я разберусь с ним.
— Иу…
— Не вздумай мешать, Понтей.
Гном остановился, и из теневого вихря взвилась тульпа — огромная, раза в два больше огра.
— Но Иу, он ломал твои стрелы.
— Я знаю, что делаю.
— Мне, конечно, все равно, однако я не уверен, что вы справитесь с ним.
— А твое мнение, маг, мне совсем не интересно. Просто заткнись и делай свое дело. Догоните и заберите это клятое Ожерелье, наконец. Теперь, когда враги ранены, великий и могучий маг ведь сможет это сделать?
Тульпа напоминала вставшего на дыбы «дракона», расправившего крылья. До атаки «дракона» оставалось немного, Уолт это понимал, но эта чокнутая упырица действительно решила, что способна потягаться с подобным врагом. Ни одна ее стрела не достигнет цели. Гном тульпами будет ломать их на подлете. Почему она этого не понимает?
— Иу… — С лица Понтея можно было рисовать картины райтоглорвинских мучеников. — Ты не можешь…
— Я все могу. — Упырица в упор глянула на Сива. — Ты же знаешь — мне нет смысла здесь умирать. И я не умру. Мне еще многое предстоит сделать.
«Дракон» взвился в воздух и начал падать на их четверку.
Ударить пульсаром, не облекая Силу в стихийную форму, чтобы было меньше тени от магического удара? Вдруг он успеет достигнуть «дракона», прежде чем тульпы настигнут пульсар?
Убоги дери, из-за этой дуры от Света придется отказаться.
— Смотри, маг. — Татгем натянула тетиву. — Смотри, как я превзойду тебя.
Она выпустила обе Стрелы Ночи одновременно. Как при этом одна из них помчалась в «дракона», а другая в гнома — для Уолта осталось загадкой. Магии он не ощутил. Так послать стрелы…
Впрочем, об умении эльфов с Заморских Островов стрелять и не такое рассказывают. Но одно дело слушать, а другое дело — видеть собственными глазами.
«Она думает отвлечь гнома от стрелы для «дракона» стрелой, предназначенной ему? Он же просто пошлет к ним больше тульп…»
Так и случилось. Тульпы потянулись от теневого вихря к теням Стрел Ночи быстро-быстро, словно пытаясь обойти их в скорости.
Может, швырнуть пульсар? Гм, а толку? Лучше приготовиться к защите, пока эта дура поймет тщетность своих попыток, пока Живущие в Ночи отойдут на достаточное расстояние, чтобы Свет не нанес им вреда…
Что?
В тот миг, когда тульпы почти коснулись теней стрел, Стрела Ночи, направленная в гнома, обратилась в шар ярких молний, полоснувших по тульпам и уничтоживших и те, что тянулись к ее тени, и к тени Стрелы, посланной в «дракона».
«Так вот почему она использовала две стрелы! Чтобы их тени были рядом! Так она могла легко защитить их вместе этими молниями!» — Уолт глянул на Иукену. А она не так проста, как кажется. Ведь он тоже мог бы ударить Четверицей, переплетя Стихии так, чтобы одни прикрывали другие, но ему и в голову не пришла подобная мысль. Боевой маг, называется. Позорище ходячее, как ты вообще экзамены сдал?
Второй шар молний тем временем развеял «дракона» над ними. А Стрела Ночи, первой обернувшаяся в молниевый клубок, тем временем почти достала гнома — и только выросшая перед вихрем тульпа не дала Стреле ударить.
— Видел, Понтей? Я уже поняла, как победить его. Поспешите вернуть Ожерелье и отомстить за Огула.
— Иу… Иукена!
Татгем и Сива мерили друг друга взглядами.
Фетис многозначительно молчал. Кажется, происходящее слишком серьезно, чтобы он мог позволить себе замечания. Ох уж эти парочки! В вопросах близости упыри мало чем от остальных смертных отличаются, разве что от кивалов, но от них вообще в вопросах любви все смертные отличаются.[20]
