31
Кальдер смотрел вниз, разглядывая знакомые очертания сельского пейзажа к западу от Хитроу, над которым он столько раз пролетал по выходным в те годы, когда работал в Сити. Он узнал аэродромы Уайт-Уолтэм и Блэкбуш и разбросанные вдоль Темзы зажиточные городки и деревни. До Нью-Йорка было семь часов полета. Он не знал, что ждет его в предстоящие несколько дней, но был настроен оптимистично.
Он получил от Сэнди простое и короткое электронное письмо.
Получила три выходных дня на следующей неделе. Ты прилетишь? Мы сможем все обсудить.
Сэнди.
P.S. Передай Ким ван Зейл, что я была не права. Она очень хороший друг, и я восхищаюсь ее мужеством, тем, что она решила поговорить со мной.
P.P.S. Я обещаю, что буду на месте, когда ты приедешь!
P.P.P.S. Пожалуйста, приезжай!
Он поговорил с Ким, которая призналась, что встречалась с Сэнди и хотела все объяснить. Она уговаривала его поехать, и он был сам удивлен, как сильно ему этого хотелось. Как в прошлом, так и в будущем существовало немало трудностей и проблем в их отношениях, но он понимал, что в данный момент его интересует только настоящее, и он заказал билет на рейс.
Ким и Тодд улетели в Штаты за два дня до этого. Тодд еще окончательно не поправился, но надеялся вернуться к преподавательской работе в школе уже с начала учебного года, хотя врачи в этом сомневались. Ким сообщила Кальдеру, что беременна. Она была вне себя от радости и, к огромному облегчению Кальдера, не сомневалась, что ребенок у нее от мужа, а не от него.
Энн тоже должна была скоро выписаться. Сначала она будет передвигаться на инвалидной коляске, но потом ей сделают протез. Вопреки яростному сопротивлению Уильяма Алекс навестил сестру в больнице. Сначала она была вежливой и безучастно поинтересовалась, что произошло в Южной Африке, но Кальдер видел, что она по-прежнему не может его простить. Потом по ее щеке скатилась слеза, и она отвернулась. Он хотел с ней поговорить, но она не отвечала. Винить в этом он мог только себя. Он уныло представил, как трудно ей будет воспитывать детей, сидя в инвалидном кресле, как ей придется ковылять за ними на протезе по школьному двору. После смерти матери самым стабильным и надежным в его жизни были отношения с сестрой. Он так часто подвергал себя опасности, а расплачиваться за это пришлось Энн…
Отец поддержал Алекса и поздравил с тем, что он нашел виновных в увечье Энн. Он не сказал это прямо, но не скрывал радости, что Алекс застрелил Зан и что Молман мертв.
Сам Алекс не чувствовал такого удовлетворения от того, что ему удалось отомстить. Он знал, что у него не было выбора и ему пришлось застрелить Зан, чтобы сохранить жизнь невинному человеку. Он знал, что она была злом, но он также понимал, что виной тому — жизнь в нездоровой семье и нездоровой стране. Чтобы залечить раны апартеида, потребуется много лет: такая жестокость не может быть просто забыта и похоронена, Корнелиус убедился в этом на своем опыте.
Ему повезло, что с ним оказался Корнелиус. Зимбабвийцы не особенно жаловали неизвестных белых, которые незаконно проникали к ним в страну и стреляли в людей, но «Зейл ньюс», и особенно жена Корнелиуса Джессика, быстро задействовали все свои связи и влияние, чтобы оказать давление на правительство Зимбабве.
В конце концов они провели в тюрьме только два дня, хотя их для Кальдера оказалось более чем достаточно.
Разоблачение связи «Лагербонда» с сэром Ивлином Гиллом привело к снятию его заявки на покупку «Таймс». Время действия предложения Корнелиуса тоже истекло, и он решил его не продлевать — к огромному облегчению Комиссии по подписке новых обязательств «Блумфилд-Вайс». Судя по всему, «Таймс» достанется одному из первоначальных претендентов — ирландскому предпринимателю, который предлагал 820 миллионов фунтов стерлингов. «Лекстон медиа» ухватилась за это предложение, поскольку холдингу деньги были нужны очень срочно.
Рука Бентона все еще была на поддерживающей повязке — пуля Зан проделала у него в плече ужасную дыру, и требовалось время, чтобы все зажило. Тарек поделился с Кальдером тем, что в «Блумфилд-Вайс» было известно каждому: в отношении Бентона у Саймона Бибби были свои планы. Если Бентону удастся удержаться в банке, то его ждала либо крупная компенсация за увечье, либо пост руководителя московского отделения. К своему удивлению, Кальдеру хотелось, чтобы Бентону это удалось.
Корнелиус уволил Эдвина и объявил, что через шесть месяцев его сменит на посту руководителя «Зейл ньюс» энергичный и перспективный американец из филадельфийской штаб-квартиры. Тем временем он слетал в Кейптаун, где встретился с Джорджем Филдом и обсудил с ним вопросы финансовой поддержки «Рейнбоу» — в качестве миноритарного акционера без влияния на редакционную политику. Во всяком случае, так он обещал.
Информация о «Лагербонде» из дневника Марты была передана властям Южной Африки и Британии. Очень важным было то, что Дэрк дю Туа и Дэниел Хавенга согласились дать показания. По данным дю Туа, активы «Лагербонд» в инвестициях по всему миру оценивались в четыре миллиарда долларов, хотя значительная их часть включала долю в рухнувшем холдинге «Беквит коммьюникейшнс» Ивлина Гилла. Андрис Виссер находился в больнице, где проходил интенсивный курс химиотерапии. Врачи считали, что до суда он не доживет.
Самолет вошел в облачность, и Кальдер вернулся к газете, лежавшей у него на коленях. Он закончил чтение статьи об увеличении поставок российской нефти, которое повышало шансы на успех ставки на падение нефтяных цен, сделанной им впопыхах перед самым вылетом. После возвращения из Южной Африки он с переменным успехом делал крупные ставки, чтобы отвлечься от мыслей о Ким, Энн и Зан.
Он сунул газету в карман сиденья перед собой и вытащил из ручной клади папку с пачкой листов размера А4. Оригинал дневника Марты находился у южноафриканских властей в качестве вещественного доказательства, но Корнелиус передал ему ксерокопию. Ее почерк был легким, уверенным и разборчивым. Алекс погрузился в чтение.
Он испытывал странное чувство. Он так часто думал о ней, стараясь понять ее поступки и мысли спустя восемнадцать лет, и было просто удивительно читать ее слова, написанные по горячим следам, в настоящем времени. Он понял, что она ему нравилась. Она не заслуживала забвения в кругу своей семьи. Он был рад, что помог пролить свет на ее смерть.
28 августа
Мы в Купугани, и это потрясающее место! Филлис, подруга Либби, встретила нас очень хорошо, и Бентон ее совершенно не смутил. Она разместила нас в коттедже, расположенном отдельно от лагеря. Вчера вечером мы сидели на крыльце и видели леопарда, который невозмутимо шел вдоль русла, не обращая на нас внимания. А ночью нас разбудил дикий рык львов. Утром мы проспали отъезд на прогулку. Если так пойдет и дальше, сомневаюсь, что мы вообще выйдем из этого коттеджа!
Сейчас Бентон в душе. Я пишу эти строки и вижу его. Он просто божественен! С ним так чудесно! Но время летит удивительно быстро. У нас осталось всего двадцать четыре часа, а потом мы разойдемся и пойдем каждый своей дорогой.
