Разные… Разные во всем! Он сумасшедший, горячий, дикий… А я спокойная и сдержанная. Но, если к тебе придет любовь, то пронзит в самое сердце… И тут уже совсем не важно насколько вы разные или по параметру людей не подходите друг другу. Наверняка не знает никто, только сердце!
Бонус
— Что с тобой? — прищурившись посмотрел на брата.
Глаза такого же цвета, как у меня, смотрели в зал ресторана, и всматривались в каждого приглашенного гостя. Наша семья переезжает через пару дней в Россию, и я решил организовать проводы. Лина была категорически против этого праздника, но ей тяжело противостоять мне, когда я бываю очень убедителен… Собрали самых близких. Пока кто танцевал, а кто пел в караоке, я решил уединиться с братом, и поговорить по душам. Когда такое было? Да, даже сразу, так и не вспомню. Мое упущение… Не могу найти пару часов, чтобы с ним спокойно поговорить, выслушать. И, что я за брат после этого?
Человек напротив, устало выдохнул, и опустил голову смотря на свои ноги под столом. Провел нервно рукой по отросшим волосам. Наша привычка с детства. Жест — что ему, херово, что он, нервничает, не знает что ответить. Я не торопил, знал, нужно время. Знал по себе, что лучше не лезть в душу, если не хочешь делиться своей болью.
Откинулся на спинку и вперил на меня остекленевший взгляд. Сидели практически идентично друг другу. Только моя рука была на спинке, а его расположены по бокам на сиденье. Смотрит прямо, будто хочет, чтобы прочел по взгляду. И я читаю… Вижу то, чего никогда бы, не хотел видеть в нем. То, через что, прошел я. Та же сжирающая безысходность.
Подался к нему вперед и спокойной спросил.
— Ты влюбился? Не клеиться? — широкие брови в разлет приподнялись в удивление.
Смотрел на меня пару секунд. Не отводя от меня глаз, язвительно засмеялся. Угрожающе тихо. От такого смеха, у кого-то мог бы пробрать мороз, но не у меня. Поэтому надеялся, что передумает. Выплеснет из себя злость и откроется.
Резко поддался ко мне наклоняясь над столом и серьезно спросил:
— А что, это? Что такое, любовь? — и во взгляде какая-то мне не понятная брезгливость. Презрение. Скрытая насмешка. Нет, не надо мной. Не ко мне… А к этому слову… К любви… Вообще к этому чувству.
— Может поделишься, чем она тебя не устраивает? — усмехнулся и перевел пренебрежительный взгляд за мою спину кого-то выискивая глазами. Я знал кого…
— Любишь так ее… Сильно… — смотрит на нее какими-то больными глазами и я весь напрягаюсь. Ненавижу, когда замечаю на ней долгий мужской взгляд. Даже, если это, взгляд брата…
На меня не смотрит, но посмеиваясь произносит:
— Даже сейчас… Я смотрю на нее, а тебя уже трясет. Хотя угрозы от меня никакой. Это болезнь… Вы два больных человека. Ты сидишь к ней спиной, она танцует с девчонками, смеется. Но вы… Вы чувствуете друг друга. Тянетесь друг к другу, как магниты. Не отпускаете мысленно. Ты затылком ее ведешь по всему залу, она раз сто уже сюда обернулась, выглядывая тебя. Проверить тут ли. Проверить, все ли у тебя хорошо. — после всего перевел глаза и уставился на меня без малейшей тени насмешки.
— Я вижу, в вас, ее… Любовь твою. Вижу, но не знаю… Что, это такое, Руслан? Что чувствуешь? — в глазах вспышкой пронесся огонек лихорадочного интереса. Даже больного. Не успел слова вставить, как услышал следующее шокирующие:
— А чувства? Чувство, что это? Ты не задумывался почему у меня в бизнесе все так гладко? Почти — усмехнулся на последней фразе — Знаешь, что единственное в этой чертовой жизни, после смерти наших родителей, ощущаю? Тебя… Только тебя… За тебя я любому перегрызу глотку… Теперь появилась, Лина… Почувствовал, какой-то теплый огонек. Маленький незначительный, но почувствовал — и глаза после последней фразы загорелись счастьем. Радостные. Будто не ожидал этого.
— Единственное мощное чувство, это ты. С моих пятнадцати лет, только ты… А больше ничего. Пустота. Я блять, как пустой сосуд. Нихуяяя во мне, нет… — Откинулся на спинку и уставился снова на ребят.
Он мне говорил, но я и не подозревал, что все в таком масштабе.
— И так во всем. Все на автомате. С женщинами. С работой. Отношение к окружающим. А про отношение вообще молчу. Его нет. Мне похеру, если кому-то больно. Мне похеру, если кто-то счастлив. — пожал плечами, и повернулся ко мне.
— Ну, так скажешь, что это? Очень хочется узнать. Смотрю на вас с ней — и кивком в сторону Лины. — и завидую. Я твой старший брат, я для тебя, все. Все отдам тебе, душу за тебя продам, а завидую. Представь? Тоже хочу…
Зазвонил его сотовый, увидев кто звонит, оба поняли, что разговор исчерпан.
— Да, Димон? Да, я с нашими. Подкатишь? Да без проблем — и заржал — Давай скоро буду — нажал на сброс не отводя от него взгляда. Призадумавшись прислонил телефон к губам о чем-то думая. Очнувшись, подскочил.
— Я поехал. Димон в бар позвал. Вы отдыхайте, и прости, что настроение подпортил. Думаю и без меня погуляете, все-равно уезжаем вместе. — подмигнул.
— Стой. Мы не договорили, мне есть что тебе сказать.
— Не стоит. Забудь. Тебе сейчас не до этого — махнул рукой и только хотел отвернуться от меня, как я рявкнул. Ненавижу, когда еще не закончил разговор, а ко мне уже поворачиваются жопой.
— Тим! — но в самый ненужный момент подошла та, которую не посмею прогнать.
Нахмурив аккуратные бровки угрожающе процедила:
— Я не поняла, ты что, уходишь уже? — Тим кивнул и пальцем поддел ее кончик носа.
— Какого черта? Для чего был организован, этот вечер? Сиди тут! — брови брата поднялись в принципе, как и мои.
Вот я поражаюсь всегда, какой она может быть мегерой. Но бля, такой сладкой, такой сексуальной. Казалось, еще желаннее в такие моменты.
Выставила палец вперед и шипит на него, как кошка. Вот, что за неумная девчонка? Боится, но лезет на рожон!
— Алин, мы не прощаемся ведь. Поверь я тебя там еще замучаю. У меня дела. Дай перед отъездом с другом детства пообщаться. — пыл у этой кошки по умерился. Глаза перестали воинственно гореть.
