Суббота, 24 декабря. Свидание №50. Сочельник
Джун
Тони был прекрасен, когда спал… И когда не спал, впрочем, тоже, поэтому меньше лирики, больше дела. Сочельник на носу.
Часы показывали 7:30. Джун осторожно выбралась из кровати и, сладко потянувшись, на цыпочках, мелкими перебежками добралась сначала до уборной, а потом шмыгнула в ванную комнату, которая у Тони была не очень просторной, зато душ отлично работал, без сбоев.
Рождественская ярмарка, которую Джун пропустила из-за ссоры, на прошлых выходных прошла удачно, и поместье буквально ломилось от яств. Оставалось проверить, все ли стратегически важные подарки разложены под огромной елкой в большой гостиной, не разбиты ли чужие кубки, а главное, что там с коликами у маленького Фрэнка?
Джун включила воду и сбросила короткую ночную сорочку, улыбаясь.
Несомненно, день будет поистине велико-ЛЕ-е…!
– Тони!!! Напугал! – взвизгнула она и схватила махровое полотенце, чтобы прикрыться. – Надоел появляться из полутьмы. И кто тут еще демон?
Равнодушно приняв упрек, Тони проверил температуру воды и сделал ее прохладнее. От подобной супернаглости Джун недоверчиво усмехнулась.
– Эй! Я первая сюда пришла!
– Я первый с конца.
– Ты совершаешь рейдерский захват, это нечестно!
– Какой ужас, меня замучает совесть, – покаялся он и снял футболку, заставляя Джун вспомнить о том, что такое энтонизм и каковы физические основания у этого культа.
– У меня море дел сегодня, – отстаивала она право на душ.
– У меня тоже.
– У меня больше.
– Х-м-м… что же нам делать? – Он вопросительно вскинул темную бровь и стянул пижамные штаны.
Джун тяжело сглотнула.
– Ты моешься в ледяной воде, я отказываюсь мерзнуть вместе с тобой.
– А если так? – Он протянул руку к регулятору и сделал теплее. – Пойдешь на компромисс, Бэмби?
– Ну-у, в принципе… сэкономим воду, спасем природу, – бормотала Джун, разглядывая шедевр кубизма на мужском прессе и ступая в душевую вместе с полотенцем.
– Всегда уважал твои принципы, – вздохнул Тони, закрывая за ними раздвижную стеклянную дверь, и отобрал у Джун полотенце.
…В итоге природу они не спасли, воды израсходовали немеряно, сил тоже. Когда они наконец спустились на первый этаж, на часах было уже 10:00.
Поверенного ожидали к 16:00, в 17:30 начнется официальный ужин, а до тех пор Джун носилась по поместью, как бешеный гепард. Но у гепарда хвост есть для равновесия, а у Джун нету, предок человека его миллионы лет назад потерял – поэтому она то и дело налетала на кого-нибудь по дороге куда-нибудь.
Когда в обед она торопливо поднималась по бетонным ступеням на террасу из Изумрудного сада и увидела в холле для приемов Чейза, то не сразу поверила глазам.
– Чейз!!! О боже!
Но ее опередил Тони, закричав еще громче:
– Йетти! О боже! – И первым добрался до гостя, пресекая попытку Джун запрыгнуть на старого друга и напоминая, что отныне прыгать она имеет право только на него.
– Откуда ты взялся, Чейз?! Я сплю? Ущипните меня.
– Тони пригласил.
– Какой ты скрытный, однако! – похвалила она своего лучшего-в-мире-парня.
Неожиданно в поместье начали прибывать многочисленные гости, которые отмечали Сочельник в Иден-Парк во времена Фрэнка. Мистер Уиллоби, глава ветклиники, тепло поприветствовал Джун и сказал, что будет рад видеть ее среди своих сотрудников после выпуска.
– Тони сказал, ты об этом мечтала.
Джун давно переросла школьную мечту работать у мистера Уиллоби, но предложение пролилось елейным маслом на ее попранную гордость.
– Спасибо, я подумаю, – растрогано ответила она, умолчав о том, что из универа ее, скорее всего, выгонят еще до начала нового семестра.
«Минус один» в статистику вранья, «плюс один» – к вежливости.
Когда явился мистер Кларксон, Тони и Джун, не сговариваясь, зажали его в углу и минут десять доказывали, что выполнили условие Фрэнка и если Кларксон не даст положительного заключения, то они снова запишутся к нему на терапию и будут испытывать его терпение до конца дней.
