Книга Лицо отмщения - Владимир Свержин
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Ознакомительная версия. Доступно 24 страниц из 119
Владимир Мономах не принадлежал к числу этих доблестных безумцев. Он лежал на земле в беспамятстве, не чувствуя устремленного на него заинтересованного взгляда лазурных, точно воды Адриатики, очей. Примятая Великим князем трава ерошилась во все стороны, точно колючки дикобраза.
— Он чуть жив, — накидывая на плечи благородной севасты сброшенный ею на бегу плащ, на гортанном персидском языке проворковала Мафраз.
— Я вижу, — в тон ей отвечала Никотея.
— Ему следует омыть голени троекратно очищенной паром жидкостью из испражнений и посыпать их сверху порошком из осадка, коий выходит при очистительной возгонке из твердого человеческого выделения. И немочь его как рукой снимет.
— Это лишнее. Достаточно и нюхательной соли.
— О бесподобная, такие потрясения весьма опасны для здоровья господина столь преклонных лет.
— Да. — Она чуть помедлила с ответом, глядя, как по лицу Мономаха пробегает судорога. — Но этот крепок. Он скоро придет в себя.
— Ведуна! Где ведун! — неслось над собравшейся вокруг толпой.
У тела Великого князя уже суетились подбежавшие люди, и Мстислав что-то кричал, хватаясь за меч.
— И все же сердце его может не выдержать.
— Твой Аллах не всегда милостив. Сегодня ты пойдешь, как обычно, ублажать стражу, и если до завтра Мономах не околеет, освободишь пленника.
— Уже завтра?
— По утверждению принца Мстислава, завтрашняя ночевка будет как раз на берегу Светлояр-озера. Мы не можем оставить столь важное дело на волю случая.
— Я повинуюсь, моя госпожа.
Дымящуюся молельню все еще заливали из ведер речной водой. Вальдар Камдил, продолжая стоять на крыльце, ошарашенно глядел то на лежащего тут же в траве Великого князя, то на собравшуюся вокруг оробевшую толпу, то на чеканное серебряное блюдо, которое он продолжал сжимать в руках.
— Ах ты, вражина злая! — Мстислав Владимирович, растолкав собравшихся, выхватил из ножен меч. — На батюшку моего руку поднял? — Его клинок рассек воздух. Этот едва слышный, но такой привычный звук выдернул Камдила из внезапного оцепенения, словно рев сигнального рога. Уходя с линии атаки, он выставил над головой спасенное блюдо, точно щит… Толпа взвыла…
— Ни фига себе «Рабочий и колхозница»! — раздался в голове оперативника ошеломленный выкрик Лиса.
Среди людей, толпившихся у крыльца, едва ли не все, кроме, пожалуй, прелестной севасты и ее служанки, сызмальства имели дело с оружием. И потому, когда князь Мстислав с богатырского размаху рубанул стоящего перед ним противника, на выбор могли предложить лишь два варианта: либо меч сокрушит преграду, либо преграда остановит меч.
Однако на этот раз произошло нечто, недоступное пониманию. С неожиданной ясностью Камдил вдруг осознал, что вовсе не почувствовал удара, который, попади он, скажем, в плечо, мог бы раскроить человека до пояса. Но что было еще более странно, так это поведение самого князя после нанесения удара. Он стоял, точно меч его приклеился к блюду, и пытался осознать, что произошло.
Картина, представшая взору многочисленной толпы, действительно поражала воображение суровых воинов. Со стороны казалось, что меч глубоко вошел в серебряное блюдо и, по сути, должен был, разрубив, торчать из него самым недвусмысленным образом. Но кроме рукояти, зажатой в кулаке могучего витязя, и торчащей из чеканного блюда пяты клинка, ничего и близко похожего на меч видно не было.
— Колдовство! — пополз шепоток по толпе. — Чары!
Между тем Мстислав, сглотнув комок в горле, медленно и словно бы удивляясь, потянул оружие на себя. Булатная сталь кладенца мягко, будто из тюка шерсти, начала выходить из ниоткуда.
— Ой-е! — снова взвыла толпа.
— Не бил он батюшку вашего, — бросился на помощь соратнику Георгий Варнац, — я сам воочию видел.
— Тот у крыльца узрел фрязина, так враз и обеспамятовал, — поддержал монаха Симеон Гаврас. — А он добро ваше спасал, головой рисковал.
— Граф! — Лис перескочил через перила. — Ты цел? Ну стоит же ж отвернуться, чтоб докричаться до ноль-один… Непревзойденный герой — в воде не горит, в огне не тонет! Вальдар, шо ты стал — пошли! Уходим тихо и без суеты, пока я тут ставлю рекорд по обмолоту воздуха. Пропустите пострадавшего! Буквально закоптившегося за Русь святую!
— Ушел! — раздался над головами собравшихся досадливый голос подскакавшего князя Святослава. — Только лук-то и нашли.
— Кто ушел? — выходя из ступора, отозвался Мстислав.
— Да кто-кто — не день же вчерашний! Поджигатель, ворог лютый! Только в спину и видели. Росту огроменного, а по одеже — вроде наш.
— Ишь ты, подкрался ворог, как тать в ночи.
Сквозь толпу к лежащему на земле, но уже проявляющему чуть заметные признаки жизни Мономаху пробивался местный травник с туеском снадобий.
— Ну, шо вы столпились? — Лис расталкивал сгрудившихся бояр и нарочитых мужей, освобождая дорогу Камдилу, впившемуся в чеканное блюдо, точно в спасительный образ чудотворной иконы. — Дайте князю воздух и нам дорогу! Пропустите жертву чужестранной агрессии!
— Эй, блюдо-то верни! — вдруг обернулся на лисовский крик Мстислав и, подтверждая слова действием, уцепился в край спасенного артефакта.
— Ах, черт! Не покатило! — с досадой отозвался Лис. — Да возьми ты свою тарелку! Помыть не забудь — небось, как прошлый раз закусывали, так и не мыли!
* * *
Анджело Майорано изнывал от безделия. За всю его жизнь, не слишком долгую, но стремительную, точно галера, идущая с попутным ветром, он не испытывал столь тягостного и изнурительного безделья. Убогая клетушка, в которой он был заперт, позволяла либо сидеть, прислонившись к стенке и живо ощущая все дорожные ухабы, либо стоять, пожирая взглядом зарешеченные виды чужестранного раздолья. Можно было еще, конечно, наблюдать за дорогой через небольшую дырку в полу, но этот вид и вовсе не радовал.
Порою Анджело казалось, что он сходит с ума. Тогда он скрипел зубами, бил кулаками о стены и выкрикивал непонятные итальянские, греческие, персидские и арабские ругательства вперемешку с немузыкальными воплями, долженствующими обозначать суровые песни о безрадостной судьбе скитающихся по свету моряков.
Когда завывания капитана «Шершня» окончательно выводили стражу из себя, в зарешеченное оконце просовывалось острие копья и начинало не сильно, но планомерно тыкаться в темноту. Глядя на появляющийся и исчезающий над головой наконечник, Майорано с тоской мечтал, как бы он мог перехватить бестолково снующее меж решетин древко, выдернуть противника из седла, вонзить ему это самое копье в горло, и дальше — ногу в стремя, и поминай как звали.
Но это были лишь мечты. Для того чтобы проделать то, что ему грезилось, нужно было находиться на воле, а никто и не думал его отпускать. Впрочем, судить или казнить его, кажется, тоже никто не думал. Об узнике, влачащем свой безрадостный жребий в собачьем ящике, похоже, все забыли. День сменял день, верста тянулась за верстой, до хитроумного Анджело Майорано никому не было дела!
Ознакомительная версия. Доступно 24 страниц из 119
Внимание!
Сайт сохраняет куки вашего браузера. Вы сможете в любой момент сделать закладку и продолжить прочтение книги «Лицо отмщения - Владимир Свержин», после закрытия браузера.