Но как только захлопнувшаяся за Клариссой дверь, распахнулась вновь, пропуская Ричарда, радостное облегчение Эмильенны вновь сменилось страхом и чувством вины. Ей стоило лишь взглянуть на своего бывшего жениха, чтобы сразу почувствовать, сколько он перенес. У девушки больно защемило сердце. И дело было не только в том, что Эмили считала себя виновницей его страданий, но также и в том, что она любила его. Именно в этот момент, глядя на Ричарда, девушка поняла, как сильна ее любовь к нему. Пусть не как возлюбленный, но как друг, он занял слишком много места в ее душе. И потому его страдания причиняли ей невыносимую боль.
Она так и смотрела на него, не зная что сказать, пока Дик не оказался у ее постели. Он преклонил колено, осторожно взял ее руки и трепетно поднес к губам.
– Эмили, – прошептал он. – Бедная моя! Ты очень страдала?
– Нет, – девушка старалась говорить как можно беззаботней. – Я довольно легко отделалась. А доктор Хоннигтон, тот, которого ты нашел, говорит, что через пару дней я смогу вставать с постели.
– Не обманывай, – с укором произнес Ричард. – У тебя плохо получается. К тому же этот твой Ламерти рассказал, что ты несколько дней была на грани жизни и смерти. Он не пожалел вчера слов, расписывая, как ты мучилась. Сможешь ли ты когда-нибудь простить меня?
– Это я виновата перед тобой! – запротестовала Эмильенна.
– Ты ни в чем не виновата, – голос Ричарда звучал тускло и безжизненно. – Не ты навязывалась ко мне со своей любовью. Я видел лишь то, что хотел видеть. Я не понимал твоих страданий и самодовольно решил, что все дело в том, что ты боялась разочаровать меня. Да что там говорить… – он безнадежно махнул рукой. – Ты же сразу сказала, что ищешь лишь дружбы, а я… – он запнулся. – Я захотел слишком многого и лишился всего!
– Я должна была рассказать тебе все, – возразила девушка. – Я скрыла от тебя правду о своих чувствах.
– Ты сделала это ради меня, я знаю, – Ричард наконец поднял голову и посмотрел ей в глаза. – Но лучше бы ты и вправду рассказала. Видеть тебя практически своей женой, а потом потерять – это слишком больно!
– Прости, Дик! – по щекам девушки против ее воли потекли слезы.
– Ты просишь прощения?! – с горькой иронией воскликнул Ричард. – После того, как я чуть не тебя убил!
– Ты стрелял не в меня!
– Да, – согласился молодой человек. – Я стрелял в него. Но, как я теперь понимаю, убей я его, ты страдала бы не меньше, чем сейчас, только не телом, а душой.
Эмильенна молча кивнула.
– Надеюсь, ты понимаешь, что знай я о твоей любви к нему, то не стал бы стрелять. Я не врал и не рисовался, когда говорил, что ради твоего счастья готов отказаться от тебя. Теперь мне представился случай это доказать. Я ненавижу Ламерти каждой частицей своего существа, но все же уступаю тебя ему, потому, что ты так решила. Но я боюсь за тебя, Эмили!
– Боишься?
– Разве ты не видишь, что он за человек? Жестокий, самодовольный, надменный. Он недостоин тебя! – Дик не скрывал своего отношения к сопернику.
– Все это так, – не стала спорить девушка. – И все же я люблю его, а он любит меня.
– Да любит, – Ричард, нехотя, был вынужден признать это. – Иначе не пришел бы вчера к нам. Он сделал это ради тебя, а не ради нас. Что ж, Эмили, ты сделала свой выбор и я принимаю его, – Стилби поднялся.
Девушка решила, что он сейчас уйдет и сердце ее болезненно сжалось.
– Дик! – в голосе Эмильенны слышалась мольба. – Я не могу отпустить тебя вот так…
– Что я могу для тебя сделать? – он склонился над ней.
– Я знаю, моя просьба может показаться дерзкой и самонадеянной…
– Ты можешь просить меня о чем угодно! – Ричард внимательно смотрел на девушку.
– Дик, после всего, что между нами было, ты сможешь остаться моим другом?
– Я уже отвечал на этот вопрос, если помнишь, – молодой человек взял ее руку в свою. – Быть твоим другом после того, как почти стал мужем, непросто… но это лучше, чем дать тебе вовсе исчезнуть из моей жизни. Могу ли и я, в свою очередь, обратиться к тебе с дерзкой и самонадеянной просьбой?
– Ты можешь просить меня о чем угодно, – в тон ему ответила Эмильенна.
– Эмили, пойми, я желаю тебе только счастья, но не верю этому человеку. И если так случится, что он обидит тебя или разобьет твое сердце, могу ли я надеяться, что ты придешь ко мне? Я готов быть для тебя кем угодно – мужем, другом, братом, но я должен знать, что ты больше никогда не останешься наедине со своим горем. Ты можешь пообещать мне это?
– Хорошо, Дик, я обещаю, – ответила она после недолгого молчания.
Ричард поцеловал ей руку и на прощание заглянул в голубые глаза своей бывшей невесты.
– Я люблю тебя, Дик, – прошептала Эмильенна в ответ на этот взгляд.
– И я люблю тебя, Эмили, – признался Ричард. – Хоть и не так, как тебе бы хотелось. И всегда буду любить. Потому что явления твоего проклятого Ламерти на нашей свадьбе оказалось достаточно, чтобы разрушить мою жизнь, но недостаточно, чтобы убить мою любовь к тебе.
По щекам девушки медленно покатились слезы. Стилби, не желая и дальше ее печалить, решил сменить тему.
– Ты напишешь мне? – спросил он.
– Я буду писать тебе чаще, чем твоя матушка моей, – она всхлипнула, но улыбнулась сквозь слезы. – Я еще успею тебе надоесть.
– Ты никогда не сможешь надоесть мне, Эмильенна, как бы ни старалась, – Ричард грустно улыбнулся. – Будь счастлива! – на этот раз он поцеловал девушку в лоб, и быстро вышел, боясь не сдержаться и сказать или сделать что-нибудь, о чем впоследствие может пожалеть.
Глава шестидесятая.
Оставшись одна, Эмили еще долго не могла успокоиться. Так ее и застал Арман – сидящей на кровати и стирающей тыльной стороной ладони слезы со щек.
– Это когда-нибудь кончится?! – возмутился он. – Ты расстроилась, и я позволил тебе написать письмо Стилби. Написав письмо, ты расплакалась. После этого я доставил их обоих сюда. И что? Ты снова в слезах!
– Это не те слезы, – Эмильенна улыбнулась, смахивая последние слезинки. – Спасибо тебе! То, что ты сделал… Я даже не могу передать, что это для меня значит.
– Это был совершенно идиотский поступок, – Ламерти опустился на стул. – Но я надеюсь, что совершив его, я наконец заслужил твое доверие.
– Это был самый благородный поступок, какой только можно вообразить, – запротестовала девушка. – И теперь я вижу, что ты уважаешь мою свободу…
– Ничуть! – возразил Арман. – Честно говоря на твою свободу мне наплевать, – увидев изумленный взгляд Эмили, он пояснил. – Однако, не ценя твоей драгоценной свободы, я совершенно не могу видеть тебя несчастной. И в каждом случае, когда я тебе уступал, я делал это не для того, чтобы утвердить тебя в том, что ты сама распоряжаешься своей жизнью, а для того, чтобы ты была счастлива или хотя бы не была несчастна. Так было и тогда, когда я отпустил тебя.
