Хоппер мысленно пересчитал имена жертв.
Джонатан Шнетцер. Сэм Барретт. Джейкоб Хелер.
Лиза Сарджесон.
Розарио Делгадо станет пятой.
Собравшись с силами, Хоппер дернулся с целью сбросить с себя двух удерживавших его мужчин, но ничего не вышло. Стиснув зубы, Хоппер стал вырываться из мертвой хватки Лероя и Рубена, пока Святой Иоанн двигался вперед, вынимая что-то из складок своего одеяния. Жилы на шее Хоппера натянулись, как канаты.
Вдруг Хоппер увидел вспышку серебристого света и почувствовал удар электрического жала на своей шее.
А потом мир померк.
Глава пятьдесят первая
Последняя жертва
14 июля 1977 года
Бруклин, г. Нью-Йорк
В темноте плясали огоньки. Вдалеке искрилось пламя – усиливающееся, горячее, яркое в змеиной темноте ночи. Хоппер очнулся с криком и сел, хватая ртом воздух и озираясь.
Он все еще находился в конференц-зале. Делгадо все еще лежала на полу – в центре вырезанной пентаграммы.
Хоппер посмотрел вниз, и его брови сдвинулись в замешательстве. Он сидел в деревянном кресле, вцепившись руками в подлокотники, но его никто при этом не удерживал. Перед ним стоял маленький круглый стол, а по другую сторону – еще одно, точно такое же кресло, в котором сидел Святой Иоанн. На столе между ними стоял серебряный кубок, наполненный темной жидкостью, а также лежал серебряный кинжал-распятие с обнаженным лезвием, которое было направлено в сторону Святого Иоанна.
Хоппер глубоко вдохнул и попытался поднять руку.
Но она не двигалась. У Хоппера перехватило дыхание. Он попытался пошевелить ногами, но конечности отказывались повиноваться. Тяжело дыша, он словно боролся с чем-то невидимым. Пальцы скребли по дереву подлокотников, но рука не сдвигалась ни на дюйм.
– Что ты сделал со мной? – спросил он, посмотрев на Святого Иоанна.
Плечи главаря банды поднялись под мантией, затем опустились.
– Я? Вообще ничего. Все это ты делаешь сам.
Хоппер снова попытался пошевелиться, в этот раз ему удалось слегка покачать кресло из стороны в сторону. Не понимая, что его держит, он посмотрел вниз. Оглянулся через одно плечо, затем через другое. У дверей – в некотором отдалении – стояли Лерой с Рубеном и бесстрастно смотрели перед собой.
– Ты был прав.
Хоппер развернулся лицом к своему мучителю. Святой Иоанн кивнул.
– Про Вьетнам. Так вот, там был ад. Ты согласен со мной, Джим?
Хоппер ничего не ответил.
– То, что мы делали там, – продолжил Святой Иоанн, – то, что я делал там… Я не вызывался добровольцем, по крайней мере в самом начале. Нет, они просто выдернули меня из подразделения и приказом перевели на базу, спрятанную где-то глубоко в джунглях. Они сказали, что, находясь там, я окажу большую услугу своей стране. Как будто у меня был выбор. Как будто у меня хоть в чем-то был выбор.
Хоппер глубоко вдохнул через нос и кивнул.
– Какая-то тайная операция? Я слышал разные истории о том, как ЦРУ проводило эксперименты на солдатах – с использованием наркотиков и всяких таинственных штук. Ты был частью этого?
– Меня использовали как подопытную свинку. «Проект Нуль» – так они это называли. Мне объяснили, что из меня хотят сделать идеального солдата. И я им поверил. Думал, что выполняю свой долг. В начале я ничего не понял, но по крайней мере не умер. Кажется, их это удивило. Что бы они ни делали, что бы ни испытывали на мне, но меня это не убивало. Других, конечно, убило. Но только не меня.
Хоппер вздохнул.
– Мне очень жаль.
Святой Иоанн снова медленно пожал плечами.
– Не стоит. Я выжил. Я стал сотрудничать. В конце концов я присоединился к исследователям и стал делать с другими то же, что раньше делали со мной. Я помог им наладить эксперименты, помог усовершенствовать процесс. – Он улыбнулся. – Мы хорошо поработали. И я многое узнал о том, как работает мозг. – При этих словах он постучал себя по виску. – Здесь – всего лишь химия и электричество, ты в курсе? Ум и душа – не более чем иллюзии, побочные эффекты, возникающие в супе из нейромедиаторов[52], гормонов, химических реакций и нервных импульсов. И все это прямо сейчас кипит внутри наших черепов, делая нас теми, кто мы есть. Заставляя нас мечтать. Заставляя нас верить. – Он опустил руки, прежде чем продолжить. – И ты, и я – всего лишь химия. Если ты знаешь, как это работает, то можешь этим пользоваться – изменять настройки и даже управлять. Используя наркотики. Используя другие методы. Назовем это «программированием». Чужой ум можно превратить в машину, готовую для приема инструкций, готовую выполнить все, черт возьми, что ты от нее захочешь.
Хоппер покачал головой:
– Мне очень жаль…
– Ты это уже говорил. От повторения ничего не изменится.
Хоппер снова оглядел зал:
– А почему именно здесь? Ты проходил здесь реабилитацию? Что-то случилось?
Уголок рта Святого Иоанна изогнулся в кривой ухмылке:
– «Случилось»? Ты вообще слушаешь, о чем я говорю? Случился Вьетнам, вот что. А потом, когда они закончили пытаться сделать из меня Супермена, а я закончил пытаться сделать Суперменов из других, меня отправили домой. И приказали обо всем забыть. Мне объяснили, что ничего не было. Что все это мне приснилось. Что я сам себя накрутил. Они назвали это посттравматической фантазией. Но я знал правду. Знал, через что мне пришлось пройти. Понимаешь, как это тяжело, когда люди тебя не слушают? Когда, как бы ты ни старался, они просто не видят то, что должны увидеть?
– И долго ты держал это в себе?
Святой Иоанн рассмеялся.
– О, всегда! Но именно здесь, в Руквуде, я нашел свое спасение. Потому что именно здесь я снова услышал Его. С тех пор когда я в первый раз услышал Его голос, прошли годы, но я всегда знал, что он ко мне вернется. В это тоже никто не верил, поэтому я научился молчать. Но как только меня протащили через эти двери, я Его услышал. Он напомнил мне о моем пути. Напомнил о том, что я должен сделать. И только здесь мой разум открылся. Я не знал этого, поскольку закрывал себя от мира. Я перестал Его слушать. Но он был там все время. С помощью Лизы я снова услышал Его голос. Жаль, что ее здесь нет и она не может увидеть, как осуществился ее план. Но она всегда была его частью.
Святой Иоанн поднял голову и посмотрел в потолок. Затем улыбнулся, и Хоппер увидел, как дернулось его горло. Святого Иоанна словно захлестнуло волной эмоций.
