Из-за спины «ушастика» показались вооруженные копьями Антон и Даша, следом Максим втолкнул связанную ремнями Инну – опустошенный и обескураженный, Олег толком даже не сумел обрадоваться, что та еще жива. Появились Рома, Володя, Вера, мелкая Ксюша…
– Слушаю вас? – наконец словно очнулась от сна Кора.
– Мы вам тут уже оборались! – среагировал первым Мамаев. – Почему не открывается шлюз? Подход к нему свободен, но дверь на кольцо не реагирует!
– Покорнейше прошу меня извинить, – любезно улыбнулась хозяйка «Ковчега». – Пилотирование в атмосфере планеты требует значительных ресурсов, и я была вынуждена игнорировать неприоритетные вызовы. По этой же причине заперт шлюз: открывать его на данной стадии полета небезопасно.
– В атмосфере? – ухватив суть, переспросила Даша. – Мы что, садимся на планету?
– Совершенно верно, – кивнула Кора.
Ребята растерянно умолкли, и тут же в наступившей тишине оглушительно прозвучал просто-таки дьявольский хохот. Все повернулись на звук: смеялась скорчившаяся у стены «Диля» – очухавшийся жнец снова нацепил на себя ее личину.
– Опоздали! – выдавил Чужой сквозь истеричное ржание. – Вы опоздали!.. «Ковчег» вошел в атмосферу – теперь его уже нельзя уничтожить, не навредив планете. А мы же так любим природу, мы такого ни в жизнь не допустим!.. Все кончено! Вы проиграли, – подмигнула она Олегу. – Я победила!
– Все кончено, – подтвердила Кора, повернувшись к конвульсивно содрогающейся «Диле». – Только они не опоздали. Их голос засчитан.
– Голос? – хмуро переспросил Мамаев. – Что еще за голос? Куда засчитан? Кем?
– Я только что получила доступ к недостающим данным. Как и следовало ожидать, наш «Ковчег» не единственный – всего их стартовало девять. Неудивительно: девять – правильное число. И каждому из экипажей было в той или иной форме предложено пожертвовать собой ради родной планеты. Если три из девяти пойдут на это, доказав тем самым, что Земля для них – непреходящая ценность, планета избежит ликвидации. Не навсегда, но отсрочка будет предоставлена. Достаточная, чтобы стремиться ее получить. На данный момент зачтено два голоса. Еще четыре корабля достигли цели, отрекшись от Земли. Последние три «Ковчега» пока находятся в полете – теперь исход зависит от них.
– Так это что значит… Все было подстроено? – потерянно выдохнул Олег.
– Все было устроено, – не то согласилась с ним, не то возразила Кора.
– А мы тут, выходит, проголосовали за Землю? – уточнила Даша. – Но ведь это не было демократическим решением экипажа?
На нее зашикали.
– Какая разница, если решение принято и реализовано? – пожала тем временем плечами хозяйка «Ковчега».
– И что теперь? – поинтересовался Мамаев.
– А теперь Инну развяжи, – опередив ответ Коры, потребовал у него Олег.
– С чего бы это вдруг? – запальчиво вскинул голову Стас.
– С того, что всем нам должно быть стыдно! – растолкав Мамаева и Максима, к Иноземцевой протиснулась Вера. Ее пальцы вцепились в ремни, распутывая тугие узлы, – помешать ей никто не пытался: Стас дернулся было, но между ним и Верой встала Даша.
– Они правы, – проговорила она. – Они кругом правы, а мы – идиоты и сволочи.
– Колечко ее верни, – шагнув к Мамаеву, требовательно протянул руку Олег.
Стас огляделся по сторонам, как видно ища поддержки, но встретил только потупленные взоры – или же, наоборот, суровые, недружелюбные лица. Стянув с пальца офицерское кольцо, он протянул его Олегу.
– Я только хотел как лучше! – выговорил «ушастик».
Инна к этому моменту как раз избавилась от пут, и Олег отдал ей темно-серый ободок.
– Спасибо, – кивнула она, надевая его на палец. – И за кольцо – тоже.
– А еще за что? – не понял юноша.
– За Землю, – сказала Иноземцева.
– И все же конституция Вербицкого требует… – снова начал Мамаев.
– Уймись, Стас, она герой, а не преступник, – заявил, ставя решительную точку, Максим. – Чего нельзя сказать о Гере!
– А где он, кстати? – спросила, озираясь по сторонам, Даша.
– Здесь, в коридоре! – крикнул сзади кто-то.
За всеми этими разговорами никто не обратил внимания (да и после не мог припомнить), как в руках у Гали оказалось копье и чье оно было. Обернулись все только на крик, стремительно переходящий в хрип: его издала «Диля». Древко торчало у нее из груди, и, вцепившись в него обеими руками, Галя яростно проворачивала его, словно вертел. В следующим миг одетая в обрывки серой униформы девушка на полу исчезла, в последний раз обернувшись безобразным серым монстром. Его щупальца еще несколько секунд судорожно скребли по обшивке стены и наконец замерли.
Выдернув копье из тела жнеца, Галя, не глядя, отшвырнула его в сторону, рухнула на пол рядом с мертвым чудовищем и разрыдалась.
А через четверть часа «Ковчег» совершил посадку на Новую Землю.
Эпилог
Солнечная система, мобильная база на орбите одной из планет-гигантов, точное время неизвестно
Это не являлось разговором в понимании примитивных рас. Никаких колебаний воздуха – собственно, как такового, воздуха здесь тоже не было, никаких оптических излучений, помимо фонового потока фотонов, никаких тактильных контактов, тем более никаких летучих веществ или вкусовых раздражителей – обмен информации в чистом, незамутненном виде.
– Три голоса подано, Всемогущий, – поступил смиренный доклад. – Мы вынуждены свернуть подготовительные работы.
– Три из девяти, жнец?
– Да, как и положено, Всемогущий.
– Но в этот раз с планеты ушло десять кораблей, не так ли?
– Да, Всемогущий. Однако десять – неправильное число…
– Не существует неправильных чисел, жнец. Когда-нибудь, перейдя в доминирующую касту, вы это осознаете: существует лишь соотношение чисел друг с другом. И оно говорит мне о том, что голосов подано недостаточно.
– Но Всемогущий! – вступил в разговор новый участник. – Нельзя вести отсчет от десяти!
– Почему, сеятель?
– Для десятого корабля не соблюдены базовые условия. Его экипаж не сможет подать голос.
– В таком случае корабль не должен был стартовать с планеты, сеятель.
– Вина за это целиком лежит на жнецах, Всемогущий! Это их сфера ответственности.
– Значит, им и вести подсчет голосов, сеятель. Сколько кораблей достигло цели?
– Восемь, Всемогущий. Два еще продолжают полет.
– Если к тому моменту, как они его завершат, не будет подан четвертый голос – приступайте к расчистке пространства, жнец.
– Четыре! Немыслимо!
