— Обещаю больше о них не упоминать, — рассмеялась Лукреция. — Вот только один последний вопросик. Ты знаешь, что с ними сейчас?
— Наверняка отправились в Майами спускать на вечеринках полученные от Армиды денежки, куда же еще? Ах да, вообще-то, они и в Штаты поехать не могут, потому что Мики кого-то там сбил на дороге, а потом сбежал из-под следствия. Получается, что близнецы исчезли, испарились, да их никогда и не было. Привет, Фончито!
Мальчик был уже готов к путешествию, даже пальто надел.
— Боже мой, какой элегантный! — Донья Лукреция приветствовала пасынка поцелуем. — Твой завтрак на столе. А я вас оставляю: время уже позднее, и мне нужно поторопиться, если ты хочешь, чтобы мы вышли ровно в девять.
— Не терпится отправиться в путешествие? — спросил отец, когда они остались вдвоем.
— Еще как, папа! С тех пор как я себя помню, ты столько рассказывал о Европе, что я уже много лет о ней мечтаю.
— Это будет увлекательно, вот увидишь. Я распланировал поездку очень тщательно, чтобы ты увидел лучшее, что есть в старой Европе, и обошел стороной все ее безобразия. В какой-то степени это путешествие станет моим шедевром. Тем, который я не сочинил, не нарисовал и не написал, Фончито. Но для тебя он станет реальностью.
— Начинать никогда не поздно, папа, — ответил мальчик. — У тебя впереди куча времени, и ты можешь посвятить его тому, что тебе по-настоящему нравится. Ты теперь на пенсии и волен делать все, что тебе заблагорассудится.
Фончито снова поставил отца в неловкое положение, и Ригоберто не придумал достойного ответа. Просто встал из-за стола, объяснив, что ему нужно в последний раз проверить свой дорожный багаж.
Нарсисо позвонил в дверь ровно в девять утра, как его и просил дон Ригоберто. Микроавтобус, за рулем которого он восседал, «тойота» последней модели, отливал цветом морской волны, бывший шофер Исмаэля Карреры подвесил на зеркало заднего вида иконку блаженной Мельчориты. Разумеется, донью Лукрецию пришлось ожидать довольно долго. Ее прощание с Хустинианой вылилось в нескончаемые объятия и поцелуи; Ригоберто с возмущением отметил, что женщины целуют друг друга в губы. Однако Фончито с Нарсисо не обратили на это никакого внимания. Когда машина проскочила вниз по спуску Арменда́рис и по Коста-Верде устремилась к аэропорту, дон Ригоберто спросил Нарсисо, как ему нравится новая работа в страховой компании.
— Да все прекрасно. — Шофер улыбнулся от уха до уха, обнажив белые ряды зубов. — Я думал, рекомендация сеньоры Армиды будет для новых хозяев как пустой звук, да вот и ошибся. Представьте себе, меня принял сам управляющий. Итальянец, весь такой надушенный. А мне-то как тяжко было видеть, что он занял кабинет, который прежде принадлежал вам, дон Ригоберто!
— Ну лучше уж итальянец, чем Мики или Эскобита, как ты полагаешь? — хохотнул Ригоберто.
— Да это уж точно. Вернее некуда!
— И какая же у тебя должность, Нарсисо? Водитель управляющего?
— В основном так. А ежели он в моих услугах не нуждается, я вожу туда-сюда людей со всей конторы — я имею в виду важных шишек. — Было заметно, как Нарсисо доволен и уверен в себе. — А иногда управляющий отправляет меня на таможню, на почту или в банки. Вкалывать приходится будь здоров, однако жаловаться не стану — они и платят хорошо. А благодаря сеньоре Армиде я теперь обзавелся и собственным фургончиком — никогда бы не подумал, что заполучу такую машину.
— Это был красивый жест, Нарсисо, — подтвердила донья Лукреция. — Твой автомобиль смотрится просто шикарно.
— У Армиды всегда было золотое сердце, — согласился негр. — Я хотел сказать, у сеньоры Армиды.
— Это самое малое, что она могла для тебя сделать, — сказал дон Ригоберто. — Ты повел себя как настоящий мужчина и с нею, и с Исмаэлем. Ты не только согласился выступить свидетелем на их свадьбе, сознавая, насколько это опасно. Но главное, ты не дал себя запугать или подкупить тем двум гиенам. И очень правильно, что Армида сделала тебе подарок.
— Этот автобус не подарок, а настоящий дар, дон Нарсисо.
В аэропорту Хорхе Чавес было не протолкнуться, очередь к стойке регистрации компании «Иберия» выстроилась длиннющая. Однако Ригоберто не терял спокойствия. В последние месяцы он так настрадался от беготни по судебным и полицейским инстанциям, от задержки пенсии и от головоломок, которые преподносил ему Фончито со своим Эдильберто Торресом, что теперь его совершенно не волновала очередь на четверть часа, на полчаса, или сколько там придется ждать, если все это осталось позади и завтра в полдень он с женой и сыном будет уже в Мадриде. Поддавшись внезапному импульсу, он приобнял Лукрецию и Фончито за плечи и восторженно объявил:
— Завтра мы будем ужинать в самом уютном ресторане Мадрида «Каса Лусио»! Тамошний хамон и яичница с картошкой не имеют себе равных!
— Яичница с картошкой — что за лакомство, папа? — рассмеялся Фончито.
— Ты можешь смеяться сколько угодно, сынок, однако уверяю тебя: в «Каса Лусио» это простое блюдо превратили в настоящее произведение искусства, в такое яство, что пальчики оближешь.
И в этот самый момент Ригоберто увидел в нескольких метрах от себя комичную парочку, которая показалась ему знакомой. Более асимметричных, странных спутников трудно было и представить. Она — очень грузная большая женщина с обвислыми щеками, в мешковатом одеянии землистого цвета, ниспадавшем до щиколоток, а поверх него — в плотной болотно-зеленой кофте. Однако самым абсурдным элементом этого наряда выглядела кургузая шляпка с вуалью, придававшая женщине и вовсе карикатурный облик. А вот мужчина, наоборот, был низенький и щуплый, как будто запакованный в очень тесный светло-серый костюм и франтоватый жилет небесно-голубого цвета. На голове у этого человечка тоже была шляпа, низко надвинутая на лоб. Эти двое выглядели как провинциалы, казались растерянными, заблудившимися в толчее аэропорта, оглядывались по сторонам пытливо и недоверчиво. Странная парочка как будто сбежала с какой-нибудь экспрессионистской картины, которые в Берлине двадцатых годов Отто Дикс и Георг Гросс заполняли чудными существами с искаженными пропорциями.
— Ага, вот и ты заметил, — воскликнула Лукреция, указывая на провинциальную чету. — По-моему, они тоже летят в Испанию. И бизнес-классом, представь себе!
— Мне кажется, я их знаю, вот только не понимаю откуда. Кто это? — спросил Ригоберто.
— Но, дорогой, это ведь те двое из Пьюры, как же ты не помнишь?
— Ну конечно, сестра и зять Армиды, — сообразил дон Ригоберто. — Ты права, они тоже собрались в Испанию. Вот так совпадение.
Ригоберто ощутил странную, необъяснимую тревогу, как будто путешествие в одном самолете с этой пьюранской четой чем-то угрожало его тщательно спланированной европейской программе. «Ну что за глупости, — подумал Ригоберто. — Это уже мания преследования». Как может эта живописная парочка испортить им поездку? Дон Ригоберто наблюдал, как супруги возятся с документами у стойки компании «Иберия» и взвешивают багаж — здоровенный чемодан, перетянутый толстыми ремнями. Вид у них был потерянный и перепуганный, как будто они впервые в жизни собираются сесть в самолет. Но вот они наконец-то поняли разъяснения стюардессы и двинулись в сторону таможни, держа друг дружку под руку, точно чтобы обезопасить себя от любых неожиданностей. Что же понадобилось в Европе Фелисито Янаке и его жене Хертрудис? Наверно, они решили позабыть о том пьюранском скандале с похищениями, адюльтерами и шлюхами. Вероятно, они купили тур по Европе, потратив на него сбережения всей своей жизни. И это не имело для Ригоберто ни малейшего значения. В последние месяцы он сделался слишком подозрительным и уязвимым, почти что превратился в параноика. Ведь для этой парочки он — вне досягаемости, они никак не могут испортить его чудесные каникулы.
