Ознакомительная версия. Доступно 19 страниц из 92
Страхи тоже нематериальны. Хоррор – не то, что тебя обязательно должно напугать.
Хоррор – то, что попробует сделать это.
Многие люди считают (они ошибаются), что хоррор – это поджанр, разновидность фантастики. Это неправда, хотя фантастика и ужасы не чужды друг другу.
В той же «Комнате Павлика» я использую определенное научно-фантастическое допущение: что есть некие иные реальности, отличные от нашей, и что в результате неких обстоятельств эти реальности могут пересекаться. В «Ампутации» пробую играть с понятием «фантомные боли», примеряя его к человеческой душе, – и это тоже фантдопущение, куда большее, нежели существование дьявола и Бога. А в «Стране тараканов» описываю нашествие насекомых, приведшее к тараканьему апокалипсису в районе Митино.
Но, допустим, в «Благословенной тишине» нет ровным счетом ничего фантастического или хотя бы мистического – и сдается мне, что от этого рассказ стал только страшнее.
Итак, хоррор – не фантастика. Но почему же тогда возникает путаница?
Потому, что люди ошибочно понимают сам жанр. Фантдопущение – достаточно сложный для восприятия термин. Куда проще обозначить для себя фантастику как литературу про машины времени, умных роботов и полеты к далеким звездам. Тем более что в случае с фантастикой ты не ошибешься, ведь все это: путешествия во времени, киборги, инопланетяне и прочее – само по себе является тем самым фантдопущением.
Велик соблазн и другие жанры определять схожим (ошибочным) образом. Если роботы и НЛО – это фантастика, то драконы и маги – это фэнтези, а вампиры и оборотни – хоррор. А поскольку драконов и оборотней в реальности не существует, то, делают вывод многие, фэнтези и хоррор – это разновидность фантастики.
Но это не так.
Хоррору не нужно фантдопущение, чтобы пугать. Хоррору нужно просто пугать – и только тогда он будет собой. В таких фильмах, как «Техасская резня бензопилой», «Челюсти» или «Пленки из Пукипси», нет фантастики, но у тебя же не повернется язык отказать им в праве считаться фильмами ужасов?
В моих историях «Благословенная тишина», «Остановка у кладбища» и «Что тебе снится?» элемент фантастики отсутствует, но я все-таки тешу себя мыслью, что кого-то они способны напугать, и убежден в том, что пишу хоррор.
Мы, Свидетели Хоррора, желаем, чтобы нас пугали. Но это особый вид страха – косвенный. Он отличается от тех малоприятных эмоций, что ты испытываешь, рискуя чем-либо всерьез или переживая за жизнь и здоровье своих близких. Поскольку хоррор – это искусство, то страх в нем не больше чем отражение наших настоящих фобий. Но отражение в зеркале, как бы оно ни было похоже на тебя, это все равно не ты. Картинка, фотография, копия – не оригинал.
Когда ты влезаешь в кредит и не можешь его вовремя выплатить и тебе грозит реальный срок и огромные штрафы – это не хоррор, а гребаный ад. Когда ты читаешь о человеке, который задолжал Сатане и идет на убийство, чтобы спасти свою ничтожную душу, – это уже хоррор. Ты сочувствуешь персонажу и понимаешь его страх, его отчаяние, ужасаешься его грехопадению. Но он – это не ты, он в лучшем случае лишь твое альтер эго, протагонист. Тот, с кем ты можешь себя в какой-то мере ассоциировать. Он – твое отражение, а его страх – художественное отражение твоей боязни.
Хоррор – это то, что нас пугает (пробует напугать) в художественной форме.
Я обещал ответить тебе на некоторые вопросы, а сейчас, должно быть, ты хочешь спросить, каким боком к хоррору, после всего сказанного, относятся такие рассказы, как «Ампутация» или «Корректура», а может, и какие-то другие из этой книги, которые тебя ни капли не напугали, а лишь позабавили. Черт, мне самому они кажутся довольно забавными. Я, признаться, включил их в сборник для того, чтобы ты, читатель, мог в определенный момент расслабиться, – естественно, чтобы потом напасть на тебя неожиданно из-за угла и вывалить тебе на голову пытки, насилие и запредельные кошмары историй вроде «Моста» и «Благословенной тишины». Но тем не менее эти рассказы я тоже считаю литературой ужасов.
Потому что хоррор, как и сам страх, бывает разным. А еще потому, что я ценю черный юмор и обожаю те его образцы, что представлены в историях Роберта Блоха, Амброза Бирса или, допустим, в сериале «Байки из склепа».
Хоррор должен пугать, но не может пугать всех и каждого. Если уж сама литература для разных читателей хороша и плоха по-разному, в зависимости от личных вкусов и предпочтений, то литературу ужасов мы тем более воспринимаем индивидуально. Не знаю, как ты, читатель, а я в детстве боялся монстра, жившего у меня под кроватью. Но теперь мне уже далеко за тридцать, и единственное, что я опасаюсь там найти, – это собственные грязные носки. С возрастом наша восприимчивость к пугающему не то чтобы ослабевает – она меняется. Мы перестаем бояться троллей (в рассказе «Мост» у меня есть такой, и это вовсе не тролль из Интернета) и бук (одного ты мог встретить в истории под названием «Бабай»), но зато нас пугают люди и то, на что они способны (в обоих названных рассказах главный ужас как раз не в чудищах, а в людях скрывается).
В фильме «Чужой» (замечательный, к слову, пример хоррора, который рядится под фантастику) одних зрителей пугает паукообразная тварь-лицехват, а других – то, что эта тварь делает с одним из героев, мужчиной. По сути ведь она его орально насилует, более того – оплодотворяет. Потом – о господи Боже! – еще и «роды» происходят, в результате которых на свет является еще больший монстр, а тот несчастный парень в муках умирает. Мне кажется, чудовищный символизм, подтекст этих сцен – изнасилование в извращенной форме, противоестественное зачатие и последующие смертельные роды – именно то, что делает «Чужой» нестареющей классикой жанра, способной напугать и маленького ребенка, и взрослого дядю. О, как много ужасающих ответов можно найти, пытаясь применить правило опрощения и понять «о чем» этот фильм!
Сам страх – это не что-то одно, четко определяемое. Эмоция страха многообразна. Успех антологий вроде «Самой страшной книги» и «13 ведьм», вероятно, связан в том числе и с тем, что истории, в них представленные, написаны разными авторами и пугают по-разному, так что каждый находит в них что-то свое.
«Зона ужаса» – не антология, а авторский сборник (не заморачивайся, если не видишь разницу, она несущественна), но я пытался добиться в ней того же эффекта: чтобы каждый – и конкретно ты, читатель, тоже – нашел в ней себе страх по вкусу. Здесь представлены разные виды страха, как я их чувствую и понимаю.
Мне нравится образ, при помощи которого поясняют разницу между понятиями horror и terror за рубежом. Представь себе темный мрачный сарай, в который тебе зачем-то понадобилось войти. Что ждет внутри? Очень может быть, там скрывается безумец с бензопилой или топором. То, что ты ощущаешь, «стоя» возле этого «сарая», – это страх. А теперь представь, что двери распахиваются и на тебя несется огромный маньяк в перепачканном кровью фартуке, бензопила в его руках громко ревет, а лицо скрыто маской из человеческой кожи. Это уже не страх – это чистый ужас.
А есть еще саспенс. Когда у тебя в общем-то нет никаких причин заходить в тот самый сарай, но ты видишь его, ты знаешь, что вот он, рядом, и подозреваешь, что, рано или поздно, заглянуть туда придется.
Ознакомительная версия. Доступно 19 страниц из 92
