Красноглазый посмотрел еще более удивленно, а Остроухий спокойно втолковывал что-то Гологоловому. Сунув клинок в ножны, он подошел к Хорту, доброжелательно улыбнулся и сказал:
– Привет тебе, путник. Присядь к нашему костру. Людская речь звучала странно в устах Остроухого. Но Хорт понял:
– А кто вы такие? – спросил он, борясь с недоверием.
– Такие же, как и ты, путешественники, пришедшие сюда ради Ночи Судьбы, – голубые глаза смотрели строго. Остроухий говорил совершенно серьезно. – А я – тот, кого вы, Волосатые, частенько проклинаете. Я – государь Эрина, Бран.
Хорт пожал протянутую руку Остроухого, прежде чем до него дошел смысл сказанного.
Глава 22
Наследник
Время для Терика остановилось. Плохо нарисованное солнце безжизненно передвигалось по небосклону, а лес вокруг почти не менялся. Все те же чужие, неправильные деревья, ярко раскрашенные птицы, сильные, мешающие дышать, запахи. Все это оставалось в стороне, важно было лишь одно – дойти. Отвлекся Терик на окружающий мир лишь для добывания пищи. Метким броском секиры свалил странное животное, похожее на лошадь с вытянутой шеей. Долго удивлялся полосатой шкуре, непропорционально маленькой голове.
Ночь провел без костра. Спал на голой земле, подстелив одеяло. Какие хищники рыскали во мраке, что за опасности проходили рядом, он так и не узнал. Проснулся живым – и это главное.
Сон принес облегчение. Боль от потери хоть и не исчезла совсем, притупилась, а воспоминания поблекли. То же, что было до похода, казалось сном, настолько нереальным, насколько это вообще возможно.
До такой степени он привык передвигать ногами, что когда идти стало некуда, на миг растерялся. Дорога закончилась вместе с лесом. Словно обрубленная гигантской секирой, земля обрывалась почти пятидесятисаженным обрывом. А за узкой полоской берега внизу плескалось озеро, круглое, словно сыр, и синее, как василек.
Некоторое время Терик тупо стоял на обрыве, не зная, на что решиться. Не сразу дошло, что вот она – цель, что вот он – остров Выбора, зеленой мухой торчит на голубом сыре. Он дошел. Надо радоваться, но торжествовать Терик не мог. Было тоскливо и уныло.
Заставляя темно-желтый песок осыпаться маленькими лавинами, спустился к воде. Наклонился, зачерпнул. Вода оказалась слегка сладковатой. Терику вкус показался противным, и он с отвращением сплюнул.
Расстояние до острова казалось не столь большим, но Терик сразу понял: с секирой не доплыть. А бросить жалко. Деревьев, чтобы построить плот, на берегу не наблюдалось. Но, с другой стороны, вряд ли на острове ждут враги.
«Так, похоже, с оружием придется расстаться, – пробормотал Терик, с тоской гладя рукоять. Полюбовался, как играют блики на отточенном лезвии. – И ради этого я столько прошел?»
Чувствуя, что лишается чего-то более важного, чем рука или нога, он выкопал глубокую яму, положил туда лезвие, поцеловав на прощанье. Забросал песком. Некоторое время постоял, запоминая ориентиры:
«Если выживу – заберу, – прошептал истово, обращаясь к оружию. – Если нет, то спать нам с тобой в сырой земле. Правда, в разных могилах».
Когда он вошел в воду, ветер гнал легкую рябь, а когда доплыл до середины, неожиданно набежавшие облака скрыли солнце. Стало холодно, окрепший ветер бросался на воду, поднимая волнение. Терику приходилось напрягать все силы, борясь с водой.
Добрался до берега совершенно обессиленным. Ноги тряслись, а грудь ходила ходуном. Казалось, вот-вот, и треснут ребра. Но едва покинул воду, как ветер стих, и небо очистилось. Вновь ярко светило солнце, озеро улыбалось широко и добродушно, словно не оно только что пыталось утопить незадачливого пловца.
– Что за чудеса? – спросил Терик, нахмурясь.
– Да, чудес здесь хватает, – раздался голос откуда-то из-за спины. Сильный акцент выдал чужака, скорее всего – Остроухого. Терик неторопливо обернулся.
За спиной оказалось пусто. Но кусты почти сразу шевельнулись, и из них вышел действительно Остроухий:
– Добро пожаловать на остров Выбора, почтенный, не знаю твоего имени, – учтиво сказал он и слегка склонил голову.
– Терик, сын Аралода, – ответил йотун не менее учтиво. – Родом из Нордбурга.
– О, не сына ли конунга я вижу пред собой? – Остроухий вздернул бровь.
– Именно так, почтенный, не знаю твоего имени.
– Бран из Эмайн Махи к твоим услугам, сын конунга, – и государь альвов рассмеялся, довольный эффектом.
Охотник
Пламя с ревом устремлялось в ночь, пожирая хворост. Испуганная тьма шарахалась в стороны, и на всей поляне, которую занимали путешественники, теперь – бывшие, делалось светло. Хорт чувствовал себя неловко в столь разношерстной компании, но заметил, что немногим, исключая внешность, отличаются представители разных Племен друг от друга.
К счастью, Хорт оказался единственным, знающим только родной язык. С ним мог объясниться Бран, да еще Терик, огромный северянин. Бран вообще говорил на пяти языках, и именно он служил переводчиком при общих беседах. Гологоловый южанин со звучным именем Мбома оказался купцом и неплохо знал язык степей. Потрясенный видом Хорта Красноглазый, Костук, был магом, и причина его удивления стала сразу понятна – двойное число тотемов у Хорта. Костук, кроме родного, мог объяснится на наречии империи Того. Зеленозолосый Истарх, водитель кораблей – больших лодок, что плавают по морю, мог свободно общаться с Браном. Терик, наследник нордбургского правителя, что ростом превзошел даже Брана, бегло изъяснялся на наречиях всех соседей своего государства. Кроме того, Бран, Терик, Мбома и Истарх знали язык Полурослых, что, благодаря купцам горных жителей стал популярен по всему миру.
Некоторое время Хорт не мог понять, кого называют Волосатыми, а когда понял – обиделся и заявил, что он никакой не Волосатый, а «человек». Бран перевел реплику охотника остальным, Мбома зашелся дурашливым хохотом, а Костук сказал очень серьезно:
– Раз он так хочет, пусть будет «человек». Да и я тогда – не Красноглазый, а – орк.
Мбома смеяться перестал, а Хорт, выслушав перевод, пожал магу руку. Так и пошло с того момента. Исчезли из разговоров Зеленоволосые и Остроухие, появились альвы, зулы и айны. Непривычно, но общаться стало легче. Стена отчужденности не рухнула, но заметно покосилась.
Оторвавшись от воспоминаний, Хорт взглянул на соседа. Бран сидел, небрежно развалившись, и с улыбкой слушал спор Красног.., ой, орка с зулом. Те горячились, никак не могли о чем-то договориться, но за оружие не хватались. Когда Хорту рассказали, что убить здесь никого невозможно – не поверил. Попробовал в Брана выстрелить – без толку. Едва собственную стрелу глазом не поймал.
Проблем с пропитанием на острове не было. Деревья буквально сгибались под тяжестью плодов, больших, сочных и невероятно вкусных. Рыба плескалась у берегов, хватая самую простую наживку, а подлесок изобиловал толстыми, глупыми птицами, что сами словно приглашали поохотиться, даже не пробуя удрать при виде охотника.
