Сейчас пантера могла только спешить, задыхаясь от рвущего лёгкие воздуха, чтобы спасательный отряд собрали немедля. А потом она заварит чай с лимонником, натреплет эльфа за уши и скажет, что он нечуткий мальчишка, который не видит дальше собственного носа и не хочет слушать сердце. Да, именно так…
Глава 14
Ах, стать бы ей воительницей или магом! Не на худой конец, находчивой умницей, вроде сказочной Длинноногой Тельмы, сумевшей обвести вокруг пальца гордого повелителя Заокраинного Королевства. Только силушкой природа её обделила, да и храбрости пожалела, зато отщедрила знаний.
— «Сборы» 4, 7, 8… Настой коростянки, рассветник, спирт… бинты, бинты… — вполголоса бормотала Алесса, звеня склянками.
— Коростянку наружу, рассветник внутрь, спирт по усмотрению, — твердила Марта, как болванчик, кивая головой. — Иллиатар Созидатель, что ж за напасть такая?!
По мнению Алессы, скрывающей тревогу за дурным настроением, вопрос надо было ставить иначе: кому это нужно? Она металась по чулану, бросая в мешок всё, что может пригодиться для лечения добровольных спасателей, по ходу вспоминая рассказы Армалины о лопарях. Этот вид разупокоенных появился после Алой Волны, когда по стране прокатился разгул некромантов-беспредельщиков. Мощное заклятье некромантии в случае ошибки вызывает побочный эффект, и выплеснувшиеся излишки магии поднимают мертвецов, движимых единой целью — соответствовать названию и лопать всё, что ходит. Подчинить их невозможно, а уничтожает стандартный набор охотника на нежить — серебро и огонь. Либо терпеливое ожидание, пока заклятье выдохнется, и лопари попадают замертво, вычистив перед этим все деревни в округе.
Несколько утешало то, что укус лопаря не превращает человека в живого мертвеца, хотя кладбищенскую заразу подцепить можно. Неприятно, но поправимо. А если болван болванистый господин капитан ещё раз обзовёт её лечение мучением, то вместо чая с лимонником получит сонную тряпочку на престижную морду и будет выздоравливать тихо и покладисто.
Заклинание разупокоило всё северингское кладбище, подняв из могил по меньшей мере восемь десятков неуязвимых для простого оружия мертвецов. Берен, целуя Марту на прощание, предупредил, что понадобится слаженная помощь обеих городских целительниц, и Денитра поспешила к Феодоре. Впрочем, была надежда, что оставшиеся по ту сторону стены не сунутся к воротам и будут держаться на расстоянии, покуда им не перекинут верёвку в безопасном месте. А в Северинге есть маг, которого можно заставить помочь хоть под прицелом арбалета — Берен пойдёт на всё ради воспитанника и города.
Так успокаивала себя знахарка, перебирая снадобья, а на улице стало не до размышлений. Желудок скрутило от переполнивших эмоций. Звериное чутьё уловило отголоски нарастающей паники, глаза девушки видели непонимание пополам с недоверием, но вовсе не осада испугала северингцев — защитников хватит. Те, кого хоронили всем городом, вернулись домой.
— Вот ужо не чаял капитана-покойника ещё увидеть…
— У вас пэрэд Йармаркой всэгда вэсэло, нэ?!
— Мама, а кока тоже пришёл? Я боюсь…
— Ворота крепкие, выдержат!
Под руководством учёного библиотекаря Арсения бригада энтузиастов тащила всё, что горит: масло, смолу, даже спирт не пожалели. Всем известно, что лучшее оружие против нежити — очистительное пламя, желательно благословлённое святым жрецом. Попарно несли все длинные лестницы, что отыскались в городе. Гномка Сатина с хриплыми окриками «Рразойдись!» подталкивала садовую тележку, гружёную роскошным оружием — сейчас ставка делалась не на крепость кинжалов да сабелек, а на присутствие серебра в отделке. Впряжённый в неё сидоров козёл, грозно блея от чувства собственной значимости, рогами прокладывал в толпе дорогу. Шум и гомон, заполонившие славен град Северинг, подобно дикой орочьей плясовой взрывались громом после каждого ритмичного удара в ворота; имитируя расстроенную скрипку, гнусаво орала кошка.
— Бардак! — ошалело выдохнула знахарка, прикрывая ладонями чуткие уши. Ба-бах!
Их с Мартой вынесло к воротам в общем потоке, и маленькую девушку мгновенно оттёрли от крепко сбитой травницы. Лица знакомые испуганные… лица чужие любопытные… Свётлые, смуглые, зелёные. Поверх голов знахарка видела гладкие вершины кольев и мысленно возрадовалась тому, что надела охотничий костюм и сапоги без каблука, иначе уже давно валялась бы под ногами.
— Разойтись! — зычный голос Акима подействовал не хуже кнута на овечье стадо. Девушка вместе с волной подалась вправо и очутилась в надёжных, крепких руках, кольцом оградивших её от напирающей толпы.
— Не бойтесь, Алесса, — тёплое дыхание коснулось виска, ветерком колыхнув выбившуюся прядь.
— Пайдьом, пэрсик!
Её повели прочь, уверенно, в четыре руки раздвигая гомонящих людей. Куда? Зачем? Вилль…
— Не бойтесь, — шепнул полуэльф. — Смотрите!
От крыши эртановой пивоварни за стену снизу вверх, звенящей струной тянулся канат, по которому ловко и быстро, как кошка, ползла Радда. К ней наперебой протягивали руки, готовые подхватить девочку, успокоить, защитить…
А Вилль?
— Госспожа! — из-под ног вывернулся пушистый чёрный комочек, в одно мгновение запрыгнул на плечо и уткнулся в щёку горячим, как у больного зверя, носом. — Нашшёл…
Алесса прижала домового к груди, словно пушистый талисман. Аэшур и южанин Орхэс, защищая её телами, вели девушку туда, где протянута верёвка. Радда уже добралась, и малышку передавали из рук в руки, оглаживая, трепля по голове. Отыскалась фляга, и девочка, жадно хлебнув, закашлялась. Спирт, а что же ещё?
Город пока держится, отталкивает напряжение от стен, вышвыривая его сквозь тучи под самый Небесный Полог…
Аэшур сжал руки в замок и рывком подкинул девушку на крышу. Её поймал кто-то сильный, высокий и поставил рядом. За спиной лёгкой тенью возник полуэльф, ободряюще положил руку на плечо.
Знахарка очумело озиралась, не понимая, где искать аватара. В толпе? На лестницах у стен? По ту сторону ворот, по эту?..
— Хозяину плоххо… Рёбра поломали, ногу перебили… Били, били, чуть совссем не убили! — запричитал кот, дрожа всем телом и тычась ей в ухо усатой мордой.
— А уши?.. — со слезами в голосе прошептала вконец ошалевшая девушка. Что-что, а острые капитанские ушки могли принадлежать ей одной.
— Ушши на месте. Ему в дом нужшшно… регенерировать, — на грани слышимости мяукнул Симеон.
— Вон ваш друг! — полуэльф кивнул в сторону сосны, к стволу которой был привязан канат.
Ренита, менее поворотливая, чем дочь, освободилась от шали и полушубка. Верёвка опасно трещала, но крепкие руки женщины отмеряли пядь за пядью. Она видела настороженные глаза дочери, сидевшей у Игната на плечах.
У подножия аватар изо всех сил отбивался от трёх десятков лопарей. Его лицо, руки, одежда покрылись кровью, алой и чёрной, так что сам Вилль походил на ожившего мертвеца. Лёд и Пламя не блестели, заляпанные могильной слизью. Но пели гимн тех, кто не сдаётся. Надежда жива, пока живёт Вера в неё. Вжик! И с плеч долой мёртвая голова…
