Чжи-Ган ничего не ответил. Просто погладил ее по плечам. Его ладони были такими теплыми, и гладил он ее так нежно, что она невольно прильнула к нему. Но Чжи-Ган слегка отстранился от нее, и его рука медленно заскользила вниз по ее телу до самого живота.
— Возможно, это уже случилось и в тебе растет маленький человечек.
Анна почувствовала, как у нее задрожали руки, и она сжала их в кулаки, чтобы он не догадался, как сильно ей этого хотелось. Она испытывала смешанное чувство страха и радости. Ребенок полуангличанин-полукитаец? И все же, подумав о том, что у нее будет мальчик, такой же страстный и решительный, как Чжи-Ган, или девочка с такими же, как у него, выразительными темными глазами, она ощутила сладкую боль в сердце. А что, если это правда и она действительно беременна? Да, ей хотелось этого больше всего на свете, однако… что же ей теперь делать?
— Нет, этого не может быть! — взволнованно воскликнула Анна. — Я не смогу справиться с этим сама. Я просто не представляю, что я буду делать. Я не могу…
— Если ты уедешь в Англию, тебе и в самом деле придется нелегко, — согласился он. — Там ты будешь в полном одиночестве.
Она не ответила ему. Вероятно, Чжи-Ган, как и она, догадывался, что у нее в Англии нет никакой семьи.
— Оставайся со мной, Анна. Мы будем жить вместе с моей сестрой. Ты поможешь мне положить конец страшному злу, которое отравляет Китай, — сказал он и, нежно погладив ее по животу, добавил: — У твоих детей будет отец и защитник. — Он пронзительно посмотрел на нее. — Чего еще тебе желать?
— Мне больше нечего желать, — солгала она.
— Анна… — произнес Чжи-Ган и убрал руку с ее живота. — Анна… — повторил он и осторожно взял ее за подбородок, заставляя посмотреть ему в глаза.
— Ты любишь меня? — неожиданно для самой себя спросила она. Уже в следующее мгновение, осознав смысл прозвучавшего вопроса, она пришла в ужас. В ее глазах заблестели слезы. Но Анна уже не могла себя сдерживать. — Я давно тебя люблю, — прошептала она. — Помнишь ту историю, которую я рассказывала вдовам губернатора? Так вот, это не просто красивая ложь. Я говорила о том, что на самом деле чувствую, — призналась она и глубоко вздохнула. — Чжи-Ган, я люблю тебя и хочу, чтобы ты тоже меня любил. Но я белая. Я развозила по всей стране опиум. Я наркоманка. Во мне собрано все, что вызывает у тебя ненависть, не говоря уже о том, какими ужасными делами я занималась. Ты…
Чжи-Ган поцеловал ее. Крепко прижав свои губы к ее губам, он заставил ее слегка приоткрыть рот. Его язык, проникнув в нее, снова и снова клеймил ее, как будто Чжи-Ган заявлял свои права на нее. И так же, как раньше, она подчинилась, полностью отдаваясь ему. Этот мужчина был ее спасением, ее любовью, и она умрет, если он не будет любить ее. Он должен нуждаться в ней так же, как она нуждается в нем.
Анна отстранилась от него и посмотрела ему в глаза, ожидая увидеть в них только сожаление о том, что сказочной мечте о любви не суждено сбыться. Однако…
— Я люблю тебя, Анна, — искренно произнес Чжи-Ган. Эти простые слова прозвучали так неожиданно, что она уставилась на него, открыв от удивления рот.
— Но… Ноя…
— Да, ты далеко не идеальна, Анна. Но я ведь уже женился на тебе, белая беглянка. И сделал это только потому, что ты вызывала во мне огромную, непреодолимую страсть.
— Страсть, — прошептала она. — Это не любовь.
— Нет, это любовь, — возразил он. — Я люблю тебя. Я полюбил тебя задолго до того, как ты сочинила красивую сказку о нашей романтической любви. Задолго до того, как я искал тебя по всей провинции Цзянсу. Мне кажется, что я полюбил тебя в тот самый момент, когда ты проклинала меня возле Великого канала.
— Но почему? — чуть слышно спросила она. — За что ты полюбил меня?
Чжи-Ган пожал плечами. Ему совершенно не хотелось разбираться во всех этих тонкостях.
— Сердцу не прикажешь. Оно живет своей особенной жизнью. Мое сердце выбрало тебя.
Анна задумалась над его словами и поняла, что он прав. Доказательством тому были его крепкие объятия.
— Но ты угрожал убить меня! — воскликнула она и ударила его кулаком в грудь.
Он кивнул.
— Такое тоже иногда происходит, когда мужчина влюбляется. Мне очень не понравилось, что я попал в ловушку. Да еще к белой женщине-наркокурьеру.
— Это не я тебя поймала в ловушку, — заметила Анна. — Это ты взял меня в плен!
Он улыбнулся и прижался лбом к ее лбу.
— Ты останешься в Китае, прекрасная Анна? Ты поможешь мне уничтожить то зло, которое разрушает эту страну? Ты…
— Ты хочешь узнать, согласна ли я растить вместе с тобой наших детей, каждую ночь наслаждаться любовью в твоей постели и, проснувшись утром, помогать тебе во всех твоих делах?
— Да, — сказал он.
— Да, — ответила она.
А дальше события развивались с невероятной быстротой. Не успела она и глазом моргнуть, как Чжи-Ган подхватил ее на руки. Она выпустила из рук узелок со своими вещами, и он понес ее в спальню. Потом они целовали и ласкали друг друга, восторженно радуясь своему воссоединению. И в этот раз все было еще прекраснее, чем раньше, потому что они по-настоящему любили друг друга.
И вместе достигли вершины наслаждения.
Уже намного позже, когда Анна, совершенно обессиленная, лежала рядом с ним, Чжи-Ган поцеловал ее в лоб и сказал:
— Если захочешь, мы начнем изучать религию моей сестры. Мы постигнем тайну бессмертия и, возможно, вознесемся на Небеса.
Анна кивнула, с большим трудом заставив себя пошевелиться. Он действительно был удивительным, восхитительным и неутомимым любовником, который мог довести женщину до полного изнеможения.
— Небеса… это прекрасно, — пробормотала она и, слегка приподняв голову, посмотрела ему в глаза. — Скажи мне, чем это отличается от того, что происходило сейчас между нами?
Чжи-Ган задумался на какое-то время, а потом ласково посмотрел на нее и еще крепче прижал к себе.
— Ты права, — после паузы сказал он. — Мы с тобой уже достигли своих небес.
Анна усмехнулась.
— Тогда я остаюсь здесь. Навсегда.
