Барон медленно отвёл руку, мэр облизнул пересохшие губы, натянув одеяло до подбородка, словно оно могло защитить. Его глаза метались с барона на мага и обратно. Он был совершенно раздавлен, и Рейстлин подумал, смогут ли они добиться чего-нибудь путного.
— Так, — произнёс барон и. подтащив стул к кровати, уселся на него лицом к лицу с мэром. — Теперь рассказывай вашу историю, только покороче, у нас мало времени. Штурм назначен на рассвете.
Подобная новость не добавила решимости бедному мэру, но он начал. После некоторых отступлений и путаницы ему всё же удалось рассказать о ситуации, вызванной королём Вильгельмом. Потихоньку забывая страх, мэр начал говорить неистово:
— Мы отправили посла к королю, но его выпотрошили на главной площади. Мы пробовали сдаться, но командующий потребовал «выстроить всех женщин в линию, чтобы он мог выбрать».
— И вы поверили ему? — хмуро спросил барон.
— Конечно, поверили. — Мэр вытер вспотевший лоб кисточкой колпака. — Разве у нас был выбор? Кроме того, — он снова задрожал, — до нас доносились крики пленников из долины. Мы видели, как её вырубают и сжигают. Как можно было не поверить?
Видевший Холоса барон согласно кивнул, теребя чёрную бороду.
— Милорд, хоть ты знаешь, что происходит? — спросил мэр.
— Нет, — кратко, ответил Лэнгтри: — Но у меня стойкое чувство, что меня надули. Если ты слышал обо мне, то знаешь, я человек чести, мои предки были Рыцарями Соламнии. И хоть я не рыцарь, но все ещё придерживаюсь их законов.
— Так штурма не будет? — снова спросил мэр с надеждой.
— Не знаю, — медленно произнёс барон. — Я подписал контракт и дал слово атаковать. Если я откажусь, навеки прослыву трусом и клятвопреступником. Нанимателя не будут волновать подробности, он просто побоится иметь дело со мной. Если нападу — прослыву убийцей невинных и сдающихся в плен. Прекрасная репутация! — Он встал. — Справа гоблины, слева людоеды…
— С вами ещё и они?! — в страхе вскричал лорд-мэр.
— А? Да нет, просто фигура речи…— пробормотал Лэнгтри. — Маг, который час?
Рейстлин подошёл к окну и, выглянув, увидел, что луна уменьшается.
— Около полуночи, милорд.
— Значит, решение придётся принимать все равно. — Барон прошёлся по спальне. По-военному развернувшись на пятках, зашагал обратно, сражаясь в уме с гоблинами бесчестья на одном фланге и людоедами позора на другом.
Для Рейстлина всё было легко — в атаку, а потом домой. Он не был рыцарем, мучающимся проблемами чести, и на нём не лежала ответственность за армию, солдаты которой должны получить деньги. Оплаты не будет, если барон нарушит контракт. Милая дилемма — и Рейстлина очень радовало, что не ему её решать. Впервые маг увидел, какое бремя власти, а от того одиночество давит на плечи его командира. Жизни тысяч людей лежали на одной чаше весов этого решения. Собственных людей барона, а теперь ещё и жителей Безнадёжности. Лэнгтри — единственный, кто должен сделать шаг, и немедленно. Хуже было то, что он не обладал полнотой знаний и действовал почти наугад. Что случилось с королём Вильгельмом? Зачем ему разрушение города и смерть жителей? У него есть серьёзное основание? Может, мэр искусно врёт, сплетая правду и вымысел в один узел?
Рейстлин с интересом ждал решения барона, и Лэнгтри, наконец, замер на середине спальни.
— Я принял решение, — тяжело произнёс он, — А теперь скажи мне правду. Сколько слуг в твоём доме?
— Двое, милорд, — виновато сказал мэр. — Супружеская пара. Они служат мне уже много лет. Не опасайтесь их, они безобидны, кроме того, спят так крепко, что их не разбудит даже грохот падающей стены.
— Будем надеяться, что до этого не дойдёт, — серьёзно сказал Лэнгтри. — Маг, навести их и позаботься, чтобы они спали и дальше.
— Да, барон, — кивнул Рейстлин, хотя ему очень не хотелось уходить.
— Потом иди к нашей страже, пусть будут готовы.
— Он не убьёт их? — спросил с тревогой мэр.
— Всё будет в порядке, — заверил барон. Мэр не очень поверил словам барона, но безропотно сообщил Рейстлину, где искать слуг. Маг задержался на пороге, надеясь, что барон хоть словом намекнёт план дальнейших действий, но Лэнгтри зло уставился на него, после чего юноша шмыгнул в коридор.
— Они, наверное, беспробудно спят, — раздражённо бормотал Рейстлин, поднимаясь по крутой лестнице на чердак дома, где были расположены комнаты прислуги. Сейчас он находился совсем недалеко от гнезда аиста. — Он наверняка не доверяет мне, вот и придумывает всякие дурацкие поручения. Хоркин точно бы остался…
Но барон оказался прав, видимо угадав или звериным чутьём ощутив опасность. Когда Рейстлин открыл дверь в спальню слуг, муж сидел в кровати и натягивал сапоги, а жена толкала его в спину и бубнила, что точно уверена: в доме кто-то есть.
Рейстлин метнул заклинание одновременно с тем, как лунный свет упал на него. Крик уснул вместе с упавшей на подушки женщиной, а муж уткнулся в сапоги и захрапел. Действие заклинания было рассчитано на длительное время, но на всякий случай Рейстлин запер дверь спальни снаружи, унеся ключ на кухню.
Войдя туда, несколько успокоенный фактом реальной опасности, маг увидел, что Карамон внимательно наблюдает за чем-то в окно.
— А где Крыса?
— Пошёл обойти дом, чтобы удостовериться, что никто не притаился вокруг.
— Давай поторопи его, барон велел быть готовыми уходить.
— Несомненно, Рейст, а что он решил делать? Мы будем нападать?
— Для тебя это так важно, брат мой? — безразличным тоном спросил Рейстлин. — Нам платят, чтобы мы выполняли приказы, а не расспрашивали о них.
— Ну, ты, конечно, прав… Но неужели тебе не интересно?
— Нисколько, — бросил Рейстлин и вышел, чтобы найти Крысу.
За время пути назад барон так и не дал никакого намёка. Улицы были пусты, но они не рисковали, тщательно вглядываясь в переулки, прежде чем пересечь их. Когда до склада оставался один перекрёсток, Карамон, шедший впереди, уголком глаза заметил странную вспышку и отпрянул назад, в тень заброшенного дома.
— Что это? — прошептал барон.
— Свет. В самом конце улицы, — ответил Карамон. — Когда мы шли сюда, его не было.
Осторожно двинувшись вперёд, чтобы остаться в тени, барон посмотрел в указанном Карамоном направлении.
— Святые благословения! — испуганно воскликнул он, — Вы должны все это увидеть!
Крыса и Рейстлин придвинулись ближе и замерли, поражённые. В дальнем конце улицы, под низкой каменной аркой, виднелось прекрасное здание. Остатки изящных колонн поддерживали крышу, стены украшали панно, теперь стёртые людьми или временем. Вокруг здания располагался внутренний двор, заброшенный и заросший сорняками. Карамон спокойно прошёл бы мимо, если бы не лунный свет. Как такое получилось — неизвестно, но в лучах Солинари здание мягко светилось серебром, как светятся в ночи светлячки на поляне.
