– Буа-Прео!
Этот маленький замок неподалеку от Мальмезона был почти полностью перестроен в эпоху Второй Империи, а его декор практически идентичен убранству Мальмезона.
Надеюсь, я не ошиблась, в противном случае одному богу известно, как мне узнать, где похитители меня держат.
А эти высокие окна, завешанные бархатными портьерами, дают мне еще один знак.
Я попыталась двигаться, но почти сразу почувствовала на своих запястьях боль от пут. Мои руки оказались привязаны к красному сатиновому креслу, на котором я сидела.
К счастью, в этот раз я не была голой, как после того кошмара, который устроил мне Дэвид. Тем не менее они забрали мою одежду и переодели меня во что-то вроде длинной белой ночнушки.
Я попыталась сопротивляться, но узлы на запястьях лишь сильнее затягивались. Та женщина, которую я удивила несколько часов назад, Аврора… была ли она в курсе своих мнимых похорон? Была ли одной из соучастниц этого обмана?
Дверь на противоположном конце зала вдруг скрипнула и приоткрылась так, чтобы позволить мне видеть лишь тень. Легкой, немного шатающейся походкой неизвестный человек направился ко мне. Когда он был уже на полпути, я различила мужчину в длинном белом шелковом фраке, вышитом золотом. Лицо незнакомца скрывала маска волка.
Не дойдя нескольких шагов до моего стула, он встал чуть справа. Мужчина в маске нажал на что-то, по всей видимости, переключатель, и две огромные хрустальные люстры загорелись, наполнив комнату ярким светом. На этот раз я точно узнала лососевые оттенки и античные орнаменты бального зала Буа-Прео, которые видела когда-то на фотографиях.
Через мгновение я почувствовала присутствие мужчины совсем рядом, и его теплый голос разлился во мне несколькими словами, которыми он пытался меня успокоить:
– Не волнуйся. Я вытащу тебя отсюда. Это было нужно, лишь чтобы удержать тебя от падения.
– Луи? – пробормотала я.
Туман исчез из моих глаз, маска волка была сброшена на пол…
– Все сложится хорошо.
– Почему… Почему мы здесь?
Легкая улыбка на его лице расширилась, став еще более энигматичной. Возвышенная улыбка Луи, который открыл мне свой романтичный Париж. Я спрашивала себя, в какую новую тайну он собирался меня посвятить, но он ограничился загадочным объяснением:
– Я надеялся, что ты простишь мне эти методы… Я считаю, что иногда цель оправдывает средства.
Он мог бы говорить мне что угодно, я была счастлива слышать его в этот момент. Я чувствовала аромат лаванды и ванили, ласкающий нос и заглушающий страх нежными воспоминаниями. Однако в то время как он развязывал мои путы, освобождая руки одну за другой, одна часть меня, менее послушная или же просто одурманенная странным веществом, которым меня накачали в машине, запротестовала.
Для чего было нужно устраивать весь этот маскарад? Почему меня схватили по дороге от Авроры? Неужели он за мной следил? Я, конечно, сбрасывала его звонки, но это никому не позволяет прибегать к таким методам!
Луи вновь отошел от меня, на этот раз к двери у меня за спиной, избежав потока вопросов.
«Все сложится хорошо», – только что говорил он. Но что «все»?
– Иди за мной! – позвал меня он, делая призывный жест.
Ступая босыми ступнями по прохладной плитке, я делала нерешительные шаги, еле держась на ногах. Когда я настигла его, то заметила, что в первый раз за все время, пока я его знаю, он шел без помощи трости.
Луи толкнул дверь, украшенную лирой и букетом цветов, за которой была маленькая прихожая. Там, среди старинной мебели, стоял портновский манекен, на котором висело длинное шелковое платье цвета слоновой кости. Несмотря на свое состояние, я сразу же его узнала: это было свадебное платье Скьяпарелли, оно же Гортензии, то самое платье, в котором я собиралась выйти замуж за младшего Барле год назад.
– Это невероятно… – потрясенно произнесла я.
Я хотела отправить платье Дэвиду после той ночи, когда сняла его в «Жозефине», чтобы скорее обнажиться и отдать свое тело в нетерпеливые руки Луи. Очевидно, Арману было поручено забрать его из «Шарма» и привести в порядок.
– Я позаботился о том, чтобы платье немного подремонтировали, но, думаю, оно стало таким же красивым, как и в день свадьбы моих родителей, – сказал Луи с торжествующим видом.
– Я… я не могу, – удалось выдавить мне.
Луи сделал непонимающее лицо.
– Оно тебе не нравится?
– Луи, – вдохнула я с усталостью, – нам не стоит жениться сейчас.
– А почему нет?
Луи противопоставил моим словам улыбку, такую же лучистую, как и в тот волшебный вечер, когда был наш первый поцелуй, такую же нежную и добрую, какой он одаривал меня каждый день нашей совместной жизни. Казалось, он гордился силой своего шарма.
– Ты шутишь?
– Наоборот, думаю, я никогда не был так серьезен, как сейчас, – ответил он после паузы вдруг более твердым тоном.
Теперь это шикарное платье переломит все мои клятвы, данные самой себе: не выходить замуж до тех пор, пока я не раскрою его тайны.
– Я люблю тебя. И ты меня тоже очень любишь, я знаю…
– Мы не можем это сделать, – вновь настаивала я, не сдерживая нотки возмущения.
Тогда он взял меня за руку, скорее страстно, нежели угрожающе.
– Правда? Ты так считаешь? Разве не ты та девушка, которая настаивала на свадьбе всего лишь месяц назад… Девушка, устроившая нашу помолвку, сейчас в двух шагах от меня, разве нет?
Он смотрел мне прямо в глаза, властно требуя ответа.
– Ты же этого хотела, нет?
– Я… Я ее видела этим вечером, – проговорила я невпопад. – Я ее видела, Луи.
Даже эта оглушающая новость, казалось, не смогла его вывести из себя. По его немигающему прямому взгляду я увидела, что он понял, о ком идет речь.
– Знаю. Ну, я подозревал. Поверь мне, что это совсем не важно.
– Правда? Совсем? – задохнулась я.
Как он мог так легко обманывать бывшую любовь? Как оказался способным так просто стереть эту историю, в то время как Авроре пришлось полностью перекроить всю свою жизнь?
– Если бы я хотел, – уловил он ход моих мыслей, – я бы женился уже сто раз. Однако именно ты со мной этим вечером.
Что ответить на его слова мне, постоянно терзавшей себя мыслями об ошибке на кастинге в гламурном и причудливом мире семьи Барле? Мне, двойнику женщины, о которой я думала как об умершей…
Он принял меня, лишь когда я вышла из всех испытаний, которые я, по его мнению, должна была пройти перед нашим союзом. В безумной погоне за истиной я позабыла про любовь наших сердец, слияние душ и постель, которую грело согласие наших тел.
