– Я думаю не о нем, – сказала Фей. – Я думаю о вас.
– Что вы имеете в виду?
– Я имею в виду, что злость, за которую вы держитесь… то чувство мести… это как проглотить яд и ждать, чтобы умер кто-то другой. Вы понимаете, о чем я говорю?
– Я понимаю. Я только не понимаю, почему вы это говорите?
– Потому что именно вас этот яд в конце концов и погубит, Лейси. Вам нужен покой – физический и эмоциональный.
– Вы прямо как Рик, – выплюнула слова Лейси. – Прости и забудь.
– Нет, такое не забыть, – быстро сориентировалась Фей. – У Рика был скрытый мотив, и вы знаете это. Вам никогда не стоит забывать того, что случилось.
– Фей… я извиняюсь, но я действительно очень устала, – сказала Лейси. – Я собираюсь повесить трубку теперь.
– Подождите секунду, – торопливо сказала женщина. – Я не видела Захария, когда была там. Я не смогла решиться на это, поэтому я правда не имею представления о том, соответствует ли оценка Фреда о нем как о человеке реабилитированном действительности. Но я думаю, что это может явиться той информацией, которая необходима вам, чтобы написать заявление. Не основывайте его на злости, Лейси. Основывайтесь на реальности. Что бы вы ни делали, делайте это ради правого дела.
Лейси еще раз сослалась на усталость, потом протянула трубку Бобби, который сбросил звонок.
– Что это все было? – с тревогой сощурился он.
– Ты думаешь, возможно ли полностью реабилитироваться? – пристально посмотрела на него Лейси.
Бобби улыбнулся.
– Эй, детка, – покачал он головой. – Просто взгляни на меня.
На следующее утро Лейси, придя на кухню, оказалась один на один с Джиной и Рани. Она искала на лице невестки какие-нибудь признаки ее эмоциональных переживаний после того, как она узнала, что Клей, возможно, является отцом Маккензи. Но Джина только улыбнулась ей, ставя тарелку с кашей на поднос высокого стульчика Рани.
– Как ты сегодня утром себя чувствуешь? – ободряюще подмигнула ей Джина.
– Хорошо, – сказала Лейси, садясь за стол. – Намного лучше, на самом деле. Впервые она не чувствовала себя так, как будто каждую клетку ее тела разорвали на части, а потом слепили снова. Может быть, ей просто становилось лучше, а может быть, так было потому, что она последовала совету Фей и приняла лекарства и накануне вечером, и сегодня утром, вместо того чтобы ждать, когда начнется приступ боли. Или, может быть, от того, что Бобби провел с ней всю ночь, просто лежа рядом, составляя ей компанию, без всяких притязаний или ожиданий чего-то большего.
– Клей уже ушел на работу? – зевнула Лейси.
– Угу. – Джина налила в кружку кофе и вручила ей. – А Бобби отвез Маккензи на автобусную остановку. – И, как было известно Лейси, навестит после этого Элис. Элис не сдержала обещания позвонить ему, и он беспокоился о ней.
– Я пойду плавать сегодня! – оживилась Рани.
– Правда? – сказала Лейси. – Ты умеешь хорошо плавать?
Рани кивнула, подбирая кусочек банана из своей каши и засовывая его в рот.
– У нее прекрасно получается, – зарделась от гордости Джина. – Ты любишь воду, правда, Рани?
Рани снова кивнула, не в состоянии говорить с бананом во рту.
– Я думаю, в действительности вопрос должен быть о том, как ты поживаешь, сегодня утром? – спросила Лейси у Джины.
Джина села рядом со стульчиком Рани. Она опустила глаза на свою кружку кофе, водя пальцем по ручке чашки.
– Мне жаль Клея, – заключила она, поднимая глаза на Лейси. – Все его ошибки возвращаются ему и преследуют его.
Лейси кивнула. Она знала, как расстроен был Клей тем, что оставил Волка в их доме, вопреки желанию Джины. А теперь ему пришлось оказаться лицом к лицу с последствиями своего непорядочного поведения по отношению к Джессике Диллард много лет назад.
– Ты была шокирована? – Лейси должна была понять, что сейчас чувствует ее подруга.
Джина улыбнулась, и в этом было что-то уклончивое. Прошло немного времени, прежде чем она заговорила.
– Он уже рассказывал мне о Джессике, – призналась она. – Когда она умерла, он был расстроен больше, чем показал это тебе, потому что он знал ее немного лучше, чем ты думала. Не то чтобы между ними были какие-то настоящие отношения, но я думаю… повзрослев, он оглянулся в прошлое и с тоской понял, что он воспользовался ею. Так вот, в ночь после ее смерти он рассказал мне, что он тогда сделал – переспал с ней на вечеринке, когда ему было семнадцать. И что она была милой девочкой; она тогда сильно напилась, и он воспользовался этим. Другими словами, он дал мне понять, что был ничтожеством, на случай, если я не смогу понять это сама из того, что он мне рассказывал.
– Я рада, что у вас такие отношения. – Лейси удивилась, что брат так откровенничал с Джиной.
– Я тоже, – отозвалась Джина.
– Я тоже! – эхом добавила Рани, и Лейси с Джиной рассмеялись.
– Пей свой сок, Рани, – Джина придвинула чашку поближе к тарелке с кашей на подносе Рани.
– Ты знаешь, что Клей и папа сегодня встречаются с адвокатом? – Джина посмотрела на Лейси. – Они собираются работать без твоего заявления, поэтому больше это над твоей душой висеть не будет.
– О! – поразилась Лейси, думая о том, что почему-то она не испытывает облегчения от этой новости.
– Это должно тебя немного успокоить, – продолжила Джина. – Я знаю, как это сводило тебя с ума.
– Мне кажется, я кое до чего додумалась. – Лейси сделала большой глоток кофе и потом продолжила: – Я не могла написать его потому, что старалась сосредоточиться на матери и семье, а не на убийце. Моей матери уже нет. Моя семья поправляется. А вот Захарий Пойнтер будет сидеть в тюрьме или выйдет из нее в зависимости от того, что мы напишем. На самом деле заявление должно быть о нем.
Джина, казалось, была сбита с толку.
– Что ты такое говоришь, Лейси?
– Что я все еще хочу написать заявление, – сказала она, вставая из-за стола, – но вначале я еще должна кое-что сделать.
Глава 50
Она предполагала, что будет разговаривать с Захарием Пойнтером через прозрачную стену из плексигласа, как это показывают в кино, но по прибытии в тюрьму, где он отбывал заключение, ее провели прямо в офис тюремного капеллана.
– Преподобного МакКоннелла сегодня нет, – доложил караульный в форме, положив руку на дверь, – но он сказал, что вы можете повидаться с мистером Пойнтером здесь. Зах уже ждет вас.
Неожиданно Лейси почувствовала, как ее охватил страх. Остаться наедине с убийцей своей матери было для нее равносильно тому, чтобы остаться, как в ловушке, в собачьем загоне со злой собакой. Несомненно, однако, что ей бы не позволили увидеться с ним, если бы были хоть какие-то сомнения в ее безопасности. Тем не менее она помедлила, прежде чем войти внутрь офиса.
