– Наистарейшая не против заночевать на той пустоши, – быстро проговорил Нимата.
– Ну и хорошо, – бросил вождь. – Нам нужно до прихода туда людей и скота найти воду. Или выкопать колодезь, – стражник кивнул на хмурых мужчин. – Пойдём.
Они стали обгонять одни сани за другими…
Вереница волокуш Города растянулась на невероятное расстояние – часть её двигалась мимо Леса, часть вдоль Реки, а самый хвост всё ещё находился среди оставляемых без присмотра полей.
Сани предназначались только для груза – одежды, украшений, еды, сложных в изготовлении орудий, всего сделанного из меди и, конечно, посевного хлеба. Скотину гнали рядом, иногда привязывая к саням, иногда отпуская на вольный выпас. Люди должны были идти сами. Волы не смогли бы вытянуть и груз, и седоков. Собственно, рассиживаться и времени особо не было – в пути за живностью нужно было следить постоянно, с утра до вечера, без перерыва. В сани могли посадить совсем уж несмышлёных детей или немощных старух.
Ленари всё это понимала и наотрез отказывалась залезать на настил. Тяжёлый кашель, сваливший её лето назад, не миновал бесследно. Она высохла, сгорбилась, стала ниже. Теперь женщина на самом деле выглядела очень старой. И передвигалась опираясь на палку…
Поспевать за санями она не могла. Её мучила одышка, ноги едва держали, и всё это, в конце концов, заставило её сдаться. На подходе к Лесу Мадара устроил её поверх мешков с одеждой. Теперь она могла видеть вытянувшуюся длиннющей змеёй вереницу саней впереди и позади себя.
Чивати то залезала к ней, то шла, держа за руку Такипи, то убегала к саням соседей, чтобы поиграть с другими детьми. Именно девочка первой и заметила лесных.
– Там! – она показала пальцем в сторону опушки, испуганно вскочила на сани и прижалась к бабушке.
Среди деревьев виднелось три тени.
Мадара бросился к Донире и встал с ним плечо к плечу. Они опустили боевые копья остриями вперёд и угрожающе пригнулись.
Женщины сбились в кучу с другой стороны саней. Волы сами, без команды, остановились.
– Надо поднимать тревогу! – прошептала Жетиси.
Среди деревьев были хорошо видны невероятно высокие мужчины, одетые в шкуры и меха, с разукрашенными ужасающими узорами лицами, в уродливых шапках, надвинутых на самые глаза.
Третья тень была почти столь же высокой, но гораздо тоньше, стройнее, без краски на очень светлой коже, с непокрытыми, почти белыми волосами, в полотняной одежде. И она что-то прижимала к груди.
– Успокойтесь! – буркнула со своего места Ленари. – Вы что, не видите, они не собираются нападать!
Девушка в полотняной одежде отделилась от деревьев и нерешительно направилась к саням.
– Эй! – крикнул Мадара, делая выпад копьём. – Не приближайся!
– Да прекрати ты! – скрипела бабушка, пытаясь пнуть его ногой в спину.
Почти сразу же стало понятно, что лесная держит в руках младенца. Совсем маленького, только родившегося. Он был весь завёрнут в меха.
Девушка подошла к саням вплотную.
– Я её знаю, – с удивлением отозвался Мадара. – Пару раз видел в Лесу с Санирой.
– Так это она? – воскликнула Жетиси. – Та самая?
Мужчина кивнул.
Лесная что-то сказала. Взгляд неестественно светлых глаз забегал по лицам сгрудившихся людей и остановился на Ленари.
Девушка снова произнесла короткое слово. Конечно, никто его не понял. Она повторила то же слово ещё раз, медленно. А потом ещё раз.
– Она что, говорит «Санира»? – спросил Мадара, всё ещё державший копьё наготове. – Мне слышится «Санира»…
– Ты лучше вон за теми лесными следи! – бросила Ленари и, обернувшись к девушке, сказала гораздо более мягким тоном: – Санира далеко впереди. – И махнула рукой вдаль.
Девушка посмотрела в ту сторону. Похоже, она никак не ожидала, что молодого мужчины не будет вместе с его домом.
– А это кто у тебя? – спросила бабушка, указывая на младенца.
– Она с ребёнком пришла? – спросила, выглядывая из-за Такипи, Чивати.
Лесная прижала к себе свою ношу, но не отступила.
– Ну, не бойся, – мягко говорила Ленари, протягивая руки. – Я умею обращаться с новорождёнными.
Девушка оглянулась. Потом пододвинулась к саням и осторожно протянула свёрток Ленари.
Младенец спал. Он был не больше луны от роду. А может, и того меньше. Из полотна и меха, в которые он был завёрнут, выглядывал только носик.
Бабушка приподняла краешек ткани и увидела тёмные, почти чёрные волоски на темечке и две синие жилки, перекрещивавшиеся на лбу, сбоку, почти на виске.
– Так ты мой правнук! – пробормотала Ленари. – Или правнучка… – Старуха повернулась к лесной и задала явно бесполезный вопрос: – Это мальчик или девочка?
Варами, конечно, не поняла. Но сразу же протянула руки, чтобы забрать младенца.
Ленари осторожно отдала ей ребёнка.
– Я думала, ты хочешь оставить его нам, – сказала она.
Лесная вопросительно на неё смотрела.
Старуха показала пальцем на младенца, потом на сани, сделала вид, что качает ребёнка, и махнула вдаль, туда же, куда двигалась вереница горожан.
Девушка испуганно отскочила назад и быстро-быстро покачала головой. Потом улыбнулась и решительно пошла обратно, в Лес.
– А ты? Ты у нас остаться не хочешь? – крикнула ей вслед Ленари.
Дикарка обернулась.
Старуха показала пальцем на неё, на младенца и похлопала на место рядом с собой, в санях.
Лесная снова улыбнулась, отрицательно мотнула подбородком и подошла к своим спутникам.
Не теряя ни одного лишнего мгновения, вся тройка тут же углубилась в Лес.
Заключительное слово автора
Почти три тысячи лет неустанного поклонения богиням, добровольного сжигания собственных городов и беспрерывной борьбы за глину, кремень и медь.
С момента, когда вереница жителей Города скрылась за холмами, трипольская культура просуществует ещё почти восемьсот лет. Только этот период угасания окажется дольше, чем, например, прошло у нас с момента нашествия Батыя.
Города Триполья археологи называют «протогородами». Первые города в строгом научном значении этого слова появляются во времена, когда Триполье уже достигло своего расцвета. Их создали убейдцы в Междуречье. Их преемники на той же земле, цивилизация Урук, через пятьсот лет после пожара Саниры создадут первую известную нам письменность, клинопись – уже не картинки, существовавшие и раньше, а настоящие знаки. Через семьсот-восемьсот лет после того, как сгорел Город, там же появится первое государство, страна с династическим наследованием власти, Джемдет-Наср.
