После терактов в аналитических центрах Америки произошла серьезная переработка внешнеполитических позиций США. Президент Буш квалифицировал события в Чечне как проявление сепаратизма, что в корне отличается от прежней позиции США — в частности, оценок при президенте Клинтоне политики России на Южном Кавказе. В «черный список» государственного департамента были включены чеченские террористические организации. Однако к этому вопросу США подходили очень долго, демонстрируя непоследовательность и стремление получить определенные уступки на отдельных направлениях внешней политики.
Например, доклад «Черты международного терроризма», ежегодно составляемый госдепартаментом США, в 2002 г. частично был посвящен действующим в Чечне террористам. Вместе с тем, по заявлению официальных лиц, практически не было шансов на то, что находящиеся в Чечне бандформирования могли бы быть внесены в формируемый госдепартаментом США «черный список» действующих в мире террористических организаций. Американское законодательство (на его основе формируется список) не позволяет приравнять действующие в Чечне группировки к террористическим организациям. Таким образом, законодательство США оказалось очень избирательно по отношению к чеченским боевикам.
Только в феврале 2003 г. администрация США официально объявила о введении санкций против трех группировок чеченских боевиков, деятельность которых признана террористической. Данное решение позволит американскому правительству блокировать финансовые активы этих организаций, участникам их будет запрещено въезжать на территорию США. Представитель государственного департамента Ричард Ваучер отказался назвать попавшие в список чеченские группировки. Известно только об их причастности к захвату заложников в театральном центре в Москве. Решение о введении санкций было принято в преддверии американского вторжения в Ирак и поэтому может рассматриваться, как попытка добиться смягчения ее позиции в этом вопросе.
Вместе с тем США демонстрируют двойные стандарты в решении чеченской проблемы. США видят возможность решения чеченского конфликта только политическими средствами. Вашингтон считал, что наиболее подходящей фигурой для переговоров является Масхадов, игнорируя тем самым факт его прямой связи с террористическими актами, совершенными не только на территории Чечни, но и в других регионах России, включая Москву. В США хотели бы свести дело к урегулированию ситуации в Чечне без участия России. Для этого используются экономические, политические и военные ресурсы Вашингтона. США заявляют о готовности инвестировать огромные средства в экономику Чечни.
Таким образом, исходя из того, что главной стратегической задачей США является недопущение создания на территории бывшего Советского Союза крупного и самостоятельного стратегического образования, способного проводить независимую от США политику, Вашингтон заинтересован в ограниченной поддержке сепаратизма на территории России, которая в перспективе может значительно усилиться. США поддерживали стремление к суверенитету Чечни и других территорий, предпочитая на данном этапе дистанцироваться от прямой поддержки радикальных организаций. Однако это вовсе не исключает возможности изменения позиции Вашингтона и трансформации механизмов, используемых для укрепления американского влияния, включая активизацию помощи сепаратистским силам, действующим на территории России и за ее пределами.
Особое влияние на проблему сепаратизма в России и соседних государствах оказывает расширение НАТО. Включение в состав альянса государств Центральной и Восточной Европы на первый взгляд призвано стабилизировать ситуацию в обширном пространстве от «Бреста до Бреста». Распространяя собственную систему безопасности на новые регионы, НАТО заполняет вакуум геополитического влияния на востоке Европы и подкрепляет своей военной составляющей деятельность ОБСЕ. Вместе с тем Евросоюз и государства — члены этой организации проявляют все возрастающий интерес к проблемам Кавказа, что объясняется энергетическими интересами, а также тем, что «кавказский коридор» является самым коротким путем из Южной Европы в Среднюю Азию и далее — на Восток.
В 2000 г. Центр европейских политических исследований (ЦЕПИ) выступил с инициативой разработки Пакта стабильности для Кавказа, сделав акцент на выявлении специфической ситуации в Кавказском регионе и представив ее такой, как она понимается и интерпретируется в политических кругах Евросоюза. В сферу действия пакта были включены проблемные части юга российской территории. Этот документ предполагал ввести международную, то есть стоящую над Россией и ее государственными органами, юрисдикцию на части российской территории. Пакт был призван подготовить почву для вмешательства, в том числе силового, в дела Кавказского региона со стороны Запада и его организаций. Таким образом, предполагалось создать предпосылки для будущих попыток расчленения России. Соблюдение российских интересов предлагалось поручить ОБСЕ — организации, которая, по меткому выражению И. Максимычева, главного научного сотрудника Института Европы, «превратилась в двухполюсный форум, большая часть которого пытается навязать России решения и шаги, несовместимые с ее национальными интересами».
На сессиях ОБСЕ, а также ЕС во время первой и второй чеченской кампаний Россия была в дипломатической изоляции. По существу, Россию на сессиях ОБСЕ полностью поддерживали только Белоруссия и Таджикистан. Европейские структуры стремились оказать жесткий дипломатический нажим на Россию. Европарламент приостановил ратификацию Соглашения о партнерстве и сотрудничестве между России и ЕС.
В 1995 г. руководство России дало согласие на размещение в Грозном миссии ОБСЕ как посредника между федеральными властями и чеченскими сепаратистами. Через четыре года Москва фактически отказалась допустить ОБСЕ и в конце концов не продлила мандат миссии ОБСЕ в Чечне как организации, интересующейся исключительно тем, что происходит на постсоветском пространстве. В формулировке МИД России говорилось о том, что «не все наши партнеры оказались готовы адекватно оценить ситуацию и в полной мере осознать новые реалии, складывающиеся в регионе». Между тем Вашингтон и ряд стран ЕС настаивают на том, что миссия ОБСЕ в Чечне нужна именно в прежнем формате — как международный инструмент прежде всего обеспечения защиты прав человека в Чечне, а также содействия экономическому развитию. Так, конгрессмен К. Смит и сенатор Б.Н. Кэмпбел, которые возглавляли комитет по вопросам ОБСЕ конгресса США, выступили со специальной статьей в российской прессе, в которой заявили о том, что «Москве следует серьезно вовлечь ОБСЕ в усилия по достижению политического решения нынешнего конфликта в Чечне…».
После террористических актов в Нью-Йорке и Вашингтоне Европейский союз и НАТО заняли близкие к США позиции, осуждающие терроризм и его местные проявления. Характерно, что в Европе первыми публично осудили чеченский терроризм люди, наиболее заметные в поддержке чеченского и албанского сепаратизма, — Хавьер Солана и Строуб Тэлботт. Генеральный секретарь НАТО Джордж Робертсон признал частью международного терроризма чеченский сепаратизм и заявил, что необходимо бороться с международным терроризмом на территории Чечни. И при этом можно использовать любые средства, включая и военные. На саммите Россия — ЕС в ноябре 2002 г. был принят совместный документ, смысл которого заключается в том, что чеченская проблема признается в ЕС не проблемой сепаратизма и национально-освободительной борьбы, а реальной проблемой терроризма, причем терроризма с международными корнями.
