— Это и не нужно. — Иви захотела быть поближе к Адену.
— Я тебе еще кое-что должен сказать, и ты при этом не должна закричать, — проговорил Бинг. — Я съезжаю.
— Ты не можешь этого сделать. Я не позволю! — Такие заявления были неразумны и эгоистичны, но Иви это и раньше никогда не останавливало.
— Я всего лишь переезжаю наверх. Мы с Бернардом должны попробовать. Слушай, тебе нравится, когда он вот так заливается краской?
— О! — Иви почувствовала, что она начинает нащупывать почву под ногами. — А ты будешь приходить и смотреть со мной «Антикварный магазин»?
— Да.
— И ты так и будешь надо мной смеяться и делать саркастические замечания в мой адрес и говорить мне, что я одеваюсь так, будто в моей комнате не горит свет?
— Верь мне, это никогда не изменится.
— Тогда можешь идти.
— Мадам, благодарю.
Аден заметил, что если Бинг переедет, то квартира освободится на целых восемь недель.
— И? — тупо спросила Иви.
— Этим сможет воспользоваться Бет.
— Бет! Бет! — Иви помахала сестре. — Ты еще не нашла, где жить?
Бет еще не нашла, и предложение пожить восемь недель на первом этаже ее чрезвычайно порадовало.
— Я вырвусь из Хенли, смогу надышаться свободой, — сказала она восторженно. — Спасибо, сестричка.
— Ерунда. Ничего особенного, — сказала Иви. — Раз уж Бернард превратил сегодняшний вечер в вечер сюрпризов, может, и вы последуете его примеру?
Они, не сговариваясь, обернулись, чтобы посмотреть, где же их мама. Она в этот момент читала Дирдре лекцию об отрицательном влиянии на общество рекламы алкогольных напитков. Однако в конце разговора они обе пришли к заключению, что в этом, в общем-то, нет ничего страшного.
Аден между тем вернул Иви в тот мир, где они только вдвоем.
— Все изменилось для Иви. И как ты себя теперь чувствуешь?
Иви заверила его, что все в порядке. Так оно и есть, убежденно повторила она сама себе, упорно не желая признавать, что немного растерянна. Она очень сочувствовала Саше, хорошо представляя себе, что она сейчас переживает.
— А где Саша?
Плетеное кресло опустело. Куст оказался более привлекательным. Саша опять пребывала в его зеленых объятиях, только ее ноги были на виду. Их-то и заметила Бриджит и кивком указала Иви.
«Вот это да! — изумилась Иви. — Моя мама уже близка к интересному открытию. Теперь у нее, наконец-то, есть шанс понять, что шикарные люди тоже иногда напиваются».
Бриджит, однако, была тертым калачом. Переубедить ее было не так-то просто. Согнувшись, чтобы рассмотреть получше Сашины ноги, она проговорила диктаторским тоном:
— Я хочу тебя видеть именно вот в таких туфлях.
— Хорошо, мама. Завтра же куплю себе точно такие.
Она отвлекала мамино внимание, пока Аден и Бинг опять усаживали Сашу в плетеное кресло.
— Извини, мам. — Иви прервала поток ее красноречивого объяснения того факта, какие невероятные выгоды сулит Иви приобретение элегантного плаща. Она пошла убедиться, все ли в порядке с Сашей.
Как следует закутывая храпящую фигуру в поеденное молью старенькое одеяло, Иви переживала прилив нежности к своей старой, незадачливой подруге.
— С ней все будет в порядке, — сказал беззаботно Бинг. — Она крепка, как старые башмаки. Побеспокойся лучше об одеяле.
— Ей будет не очень приятно, когда она проснется и узнает о тебе и Бернарде. — Иви убрала с Сашиного лба прядь влажных волос. — Ты очень жадный. Знаешь об этом? Не можешь оставить хоть немного мужчин для бедных гетеросексуальных женщин?
— Чем же я виноват, что действую на них, как кошачья мята на котов? — сказал Бинг, поигрывая бицепсами.
— Что происходит? — сказала, нахмурившись, Иви. — Все люди вокруг меня меняют сексуальную ориентацию. Почему я ничего не замечаю? Я не понимала, что и моя сестра, и Би стали лесбиянками. А теперь еще и Бернард… Видимо, я плохо слушаю своих друзей, — горестно заключила она.
— А может, просто все в мире гомосексуалы, за исключением тебя, — высказал предположение Бинг.
— Я — нет. — Аден стоял около двери в зимний сад.
— Это вызов? — Бинг любил смелые заявления.
— Да ты ведь теперь моногамный. А кроме всего прочего, он мой, — предупредила Иви.
— Ах да, — вздохнул Бинг. — А я и забыл.
— И еще кое о чем мы забыли. — Иви поднялась на возвышение. — Леди и джентльмены! И Бинг, — сказала она громко. Все лица обратились к ней в ожидании. — Есть еще один тост. За Белл!
— За Белл! — Все выпили за старенькую леди, которой сейчас не было вместе с ними, а деревья в это время перешептывались о том же над их головами.
Иви почувствовала едва различимый запах…
— Эй!
В самый торжественный момент в воздухе раздался крик маленького толстенького человечка с растрепанными волосами, приближающегося к ним яростными прыжками.
— П. Уарнз? — Иви соскочила со своего пьедестала. — Вы действительно П. Уарнз?
— Он самый. — П. Уарнз, облаченный в заляпанный костюм рабочего-сантехника, подлетел так быстро, что едва не упал, резко остановившись перед своей квартирной хозяйкой.
— Я так рада, что мы, наконец, с вами встретились, — воскликнула Иви и протянула руку.
Не обратив на нее никакого внимания, П. Уарнз выпалил:
— Не могли бы вы убрать отсюда весь этот чертов шум? — Он развернулся и, бросив отрывистое «благодарю», ринулся обратно к дому.
После немой сцены раздались смешки, перешедшие в неудержимый хохот. И где-то в нем, затерявшись среди гогота Бинга, флегматичного кудахтанья Мередит и захлебывающегося свободой смеха Иви, звучал хитроватый и деликатный, мудрый смех Белл О'Брайен.
