Криста слегка застонала, когда Нэш нежно провел рукой по ее груди. Потом его пальцы начали ласкать ее соски под тканью футболки. Нэш почувствовал, как задрожало тело Кристы, и прильнул к ней, чтобы разделить ее ощущения. Он наблюдал, как разгорается огонь страсти в ее выразительных глазах, чувствовал, как и его охватывает пламя желания.
Возбуждая Кристу, он возбуждался сам и поражался тому, какое неописуемое удовольствие доставляет ему одна возможность приносить ей наслаждение.
Медленно и осторожно он через голову снял с Кристы футболку, дав ей упасть на пол. В мягком свете ночника он наслаждался видом ее упругой груди, оживавшей под его ласковыми прикосновениями.
– Я хочу узнать тебя всю, Криста, – хрипло пробормотал он. – Каждый мягкий, шелковистый дюйм твоего тела. Может, тебе не очень приятно слышать это, как женщине девяностых годов, но ты – само совершенство.
Он наклонил голову и прижался влажными губами к пульсирующему изгибу ее шеи, потом к ее пышной высокой груди. У Кристы перехватило дыхание, когда она почувствовала, как Нэш касается языком ее соска.
– Тебе снова будет неприятно, если я признаюсь, что мне нравится дотрагиваться до тебя, пробовать тебя на вкус? – Криста издала слабый стон, и Нэш снова улыбнулся. – Это «нет» или «да»? Или ты не уверена? Может, дать тебе время на раздумье, пока я снова буду это делать?
Его губы скользили по ее чувствительной коже, его язык описывал медленные круги вокруг припухших сосков. Когда он нежно взял в рот один из них, Криста впилась пальцами в плечи Нэша, вонзая их все глубже и глубже с каждым легким движением его языка. Рука Нэша скользнула вниз, лаская ее живот и бедра. Он легко провел пальцем по контуру эластичного пояска ее трусиков, усиливая наслаждение Кристы – и свое собственное тоже.
Его рука опустилась еще ниже, проникнув между бедер девушки. Очень медленно он снимал с нее трусики, давая возможность легкой ткани скользить по ее голым ногам.
– Нэш… – беспомощно выдохнула Криста. – О, Нэш…
И в этот момент тишину спальни разорвал телефонный звонок, как будто камень, внезапно разбивший окно.
– Александр Белл может взять свое изобретение и засунуть его себе в…
Криста прижала указательный палец к губам Нэша.
– Оставь его в покое, – прерывающимся, чуть хрипловатым голосом произнесла она. – Он же давно умер.
– Уж лучше бы он забрал телефон с собой в могилу, – проворчал Нэш, в то время как телефон продолжал безжалостно трезвонить. – Сейчас он разрушает единственный любовный роман, который у меня был за последние пять лет. – Нэш положил Кристу в кровать и накрыл простынями. – Я вернусь, как только отделаюсь от того, кто звонит, – будь он сам президент США.
– Дом Делани. – Голос Нэша, возможно, прозвучал слишком грубо от нетерпения.
– Нэш? Это я, Берни.
Если бы Нэш мог дотянуться до Берни по телефонному проводу, он бы его охотно придушил.
– Тебе нужно приехать домой, – поспешно проговорил ковбой. Что-то в его интонации заставило Нэша вздрогнуть и похолодеть.
– Что случилось?
– Леви. Он исчез.
– Что ты имеешь в виду, говоря «он исчез»? – недоверчиво повторил Нэш.
– Я имею в виду то, что сказал, – проворчал Берни. – После ужина я отправился проведать его. Он лежал на кровати, уставившись в потолок. Тогда я пошел на скотный двор покормить Леона остатками ужина и подсыпать лошадям сена. Там я и услышал, как отъехал его автофургон. Проверив его комнату, я обнаружил, что Леви ничего с собой не взял – ни чемодан, ни мобильный телефон. Ничего.
– Куда, черт возьми, он мог поехать?
– Не знаю. Он не оставил записки.
Нэш беспомощно выругался. Сегодня он устроил Леви разнос по всем пунктам, даже не дав тому возможности вставить слово. Проклятие, Нэш надеялся указать Леви на его ошибки, но он не собирался выгонять его с ранчо!
Куда, черт побери, Леви вздумал отправиться? Что он собирается делать? О Господи, если с Доггером что-нибудь случится, как Нэшу вынести груз еще одной вины?
– Я буду дома через минуту, – пробормотал Нэш, прежде чем повесить трубку.
Он неохотно направился обратно в спальню, ненавидя себя за то, что ему предстояло сделать с Кристой.
Из-за Леви. Всегда из-за Леви.
Нэш снова поступает так же, как раньше. Снова для него Леви оказывается важнее Кристы.
– Нэш? Все в порядке?
– Нет, боюсь, что нет. Я поругался с Леви перед тем, как приехать сюда. Я сказал ему, что знаю все о его вранье насчет сеансов на тренажере и о том, что он берет деньги из расходов на ранчо. Звонил Берни и сказал, что Леви уехал, не оставив даже записки. Мне нужно разыскать его. – Нэш посмотрел на Кристу несчастными глазами – именно там, в кровати, он хотел сейчас находиться больше всего на свете. – Мне очень жаль…
– Надеюсь, с ним все в порядке, – сочувственно произнесла Криста.
– Да, я тоже на это надеюсь, – сказал Нэш и отвернулся. – Я вернусь завтра вечером, чтобы рассказать последние новости о Доггере. Может, тогда мы сможем провести нашу ночь вдвоем.
– Нэш?
– Да, Кудрявая? – Он обернулся к ней, причиняя себе напоследок адские мучения: такой восхитительной и желанной выглядела Криста.
– Я люблю тебя…
Нэш вышел наружу, в темноту. Он с таким трудом смог покинуть Кристу… и вместе с тем у него уже выработалась привычка присматривать за Леви. Если тот совершит что-то ужасное только потому, что Нэш подтолкнул его к этому… Нэш не был уверен, что вообще сможет жить дальше, неся такой груз на своей совести.
Глава 23
Нэш раздраженно стянул с головы шляпу и повесил ее на гвоздь. Большую часть ночи он ездил по округу в поисках красного автофургона Леви, молясь, чтобы Доггер не решился свести счеты с жизнью. Но Нэшу, так же как и шерифу Физерстоуну, не удалось найти никаких следов Леви Купера. Доггер словно растаял в воздухе за несколько часов.
Нэш пытался, но никак не мог забыть соблазнительный образ Кристы, лежащей на кровати, ожидающей его возвращения, предлагающей свою любовь. Даже одну ночь он не смог провести с ней так, чтобы им никто не мешал. Ему пришлось забыть о собственном удовольствии ради поисков Леви.
Проклятие, как быстро предвосхищение одной ночи неземного наслаждения превратилось в адские страдания! Нэш даже ловил себя на мысли, что ему хотелось бы, чтобы Криста никогда не появлялась на его жизненном пути. Даже несмотря на то что в последние пять лет его существование можно было назвать лишь жалким подобием жизни, он по крайней мере привык к ограничениям и научился довольствоваться малым. А теперь он познал чувство страстного желания и неутолимой жажды.
