Ознакомительная версия. Доступно 20 страниц из 99
Не вдаваясь в частности, Талызин рассказал Франсиско о том, как ему работается на руднике.
— Да, сложно там, — вздохнул Франсиско. — И Орландо, конечно, знает об этом. Но что мы можем сделать? Специалистов не хватает, приходится идти на компромиссы… Как сложились у тебя взаимоотношения с директором? — неожиданно спросил Франсиско. — Не конфликтуете?
— Бывает, ссоримся, когда того требуют интересы дела, — замялся Талызин. — По-моему, директор слишком жестко ведет себя по отношению к персоналу.
Франсиско внимательно посмотрел на Талызина в произнес, отхлебывая кофе:
— Директор медеплавильного комбината — сложная фигура. До переворота он был одним из совладельцев рудника. Более того, у нас есть сведения, что он через подставных лиц владел контрольным пакетом акций. А ты представляешь себе, какое это могущество и деньги?..
— И вы назначили его директором? Зачем?
— Он один из крупнейших в Оливии специалистов по горному делу. Мы долго с ним беседовали, прежде чем он согласился сотрудничать с Народным правительством. А уж какое жалованье пришлось ему положить… — Франсиско закатил глаза: — Умопомрачительное!.. Но этих денег не жалко: с работой он справляется. А работа у него, надо сказать, адовая. Оборудование на комбинате в основном старое, непрерывная утечка кадров… А медь республике нужна!
Несколько минут они молча наблюдали, как у фонтана мальчишки кормили голубей. Голуби безбоязненно склевывали корм с ладоней, садились на плечи. За фонтаном, под полосатым тентом, шла бойкая торговля мороженым. Люди деловито шагали по своим делам.
— Жизнь в республике налаживается, — нарушил паузу Франсиско, провожая взглядом машину, которая въехала в ворота президентского дворца. — Рабочие и крестьяне живут теперь намного лучше, чем при прежнем режиме. Понимаешь, народ поверил, что может строить собственную судьбу, что он хозяин ее. Это, пожалуй, главное. Жаль, отец мой не дожил…
— Умер?
— Погиб.
— Во время переворота?..
— Нет, накануне. Отец мой был редкой души человек, — сказал Франсиско, закуривая. — Жил только для других. Он переменил много занятий, а в последнее время работал конюхом на гасиенде у одного помещика, недалеко от Санта-Риты, близ цитадели… Есть тут у нас такая крепость, которую построили еще испанские завоеватели. Обязательно, Иван, побывай там. В цитадели сейчас музей оливийской революции. Отец не дождался революции, которой так жаждал… Его хозяин был человек культурный, начитанный. Я бывал у отца на гасиенде, помню: полки в доме ломились от книг. Однако образованность не мешала хозяину обращаться со своими работниками, как с рабами. Я-то отца, к сожалению, видел редко. Сам понимаешь, подпольная работа, даже семью не успел завести… Ну ладно, довольно грустных воспоминаний! — оборвал себя Франсиско и махнул рукой человеку, пересекавшему площадь. Тот подошел к ним, улыбаясь.
— Рамиро Рамирес, наш поэт, сотрудник «Ротана баннеры», — представил его Франсиско.
— А мы знакомы, — сказал Талызин, крепко пожимая протянутую руку.
— Знакомы? — удивился Рамиро.
— Заочно. Я знаю и люблю ваши стихи, — пояснил Талызин, с интересом разглядывая нервное, красивое лицо Рамиреса.
— Какие у тебя планы на сегодня? — спросил Франсиско, когда Рамиро отошел от них.
Талызин пожал плечами.
— Может быть, съездим в цитадель?
— В другой раз, Франсиско.
— В таком случае, могу предложить стадион, — подмигнул Франсиско. — Сегодня интересный футбол.
— Бог с ним, с футболом, — махнул рукой Иван. — Мне бы хотелось просто побродить по улицам, получше познакомиться с Санта-Ритой.
— Хорошая мысль, — одобрил Гуимарро. — Ладно, на сегодня я смогу составить тебе, как гостю, компанию.
Они долго, до самого вечера бродили по столичным улицам. На медеплавильный комбинат Талызин возвращался уже глубокой ночью. Автобус поскрипывал, покачивался на поворотах, в приспущенные окошки ударял ветер, напоенный неведомыми запахами. В салоне находился один пассажир — Талызин, на остановках автобус никто не ждал, и машина глотала и глотала мили, все еще полные для Ивана экзотики: не так уж долго пробыл он в Оливии, чтобы страна утратила для него прелесть новизны.
Обычно в автобусе Талызина клонило непреодолимо в сон, но теперь он, несмотря на свинцовую усталость, не мог даже задремать, настолько переполняли его впечатления от дня, проведенного в Санта-Рите.
Освещение на территории рабочего поселка, увы, оставляло желать лучшего: часть фонарей была разбита, часть просто не горела, и Талызин поднимался по щербатым каменным ступенькам осторожно, ежеминутно рискуя оступиться.
К счастью, выручала луна, лившая на окрестные горы желтоватый свет.
«А ведь отсюда до космоса — рукой подать», — подумал Талызин, продвигаясь вперед по узкой лестнице, прорубленной в скале, и поглядывая на по-южному крупные звезды, усеявшие небо.
И тут Талызин заметил, как сверху медленно спускается темная фигура.
x x x
Миллер решил немного размяться. Главное было сделано: подведены предварительные итоги акций на медеплавильном комбинате, выработан план дальнейших действий. Каждый из завербованных агентов получил конкретное задание.
Особый интерес Миллера вызвал рассказ директора о проекте новой дренажной системы, закончив который тот спросил:
— Как быть с этим русским инженером?
— Я останусь здесь на некоторое время, — ответил Миллер, — и сам займусь им. У меня есть опыт в этом деле. Как зовут вашего русского?
— Иван. Фамилию все время забываю. Трудная фамилия, — развел руками директор, — из головы вылетает.
— Русские почти все Иваны, — изрек Миллер.
— Вредный субъект. Мешает работать, всюду нос сует, — пожаловался директор.
— Русский сейчас на комбинате?
— Нет, я звонил недавно вахтеру, у него свободный день.
Совещание происходило в особняке директора — мрачном коттедже, стоявшем на отшибе. От него в разные стороны уходило несколько лестниц, прорубленных в горе, к которой прилепился дом.
Миллер вышел из дома и остановился на площадке, дыша полной грудью. «И луна здесь не такая, как в Европе», — подумал он.
Карл Миллер имел все основания быть довольным — пока все шло так, как было задумано. План Шторна осуществлялся. Ему придется осесть здесь, на комбинате, на некоторое время, приструнить строптивого русского, коли эта размазня директор не может с ним справиться своими силами. Не нужно форсировать события. Плод должен созреть — тогда он сам упадет с ветки, только легонько потряси дерево. Ну а месяца через два, сколотив группу из верных людей, можно будет нанести визит в бывшую усадьбу Шторна, где, как признался Четопиндо, были закопаны его сокровища. Шторна, пожалуй, лучше не посвящать в этот план. Впрочем, впереди еще достаточно времени, чтобы подумать над этим…
Ознакомительная версия. Доступно 20 страниц из 99
