— Простите, лорд, но как так может быть? — возмутился писатель. — Мы ведь представители одного вида, не так ли? И ни один браксинец не сможет терпеть такое постоянное раздражение.
Я улыбнулся.
— Они не находят это раздражающим. Ты должен вспомнить, что они изменили свою расу. Сексуальное желание может легко контролироваться через генетические манипуляции еще внутриутробно. У них на самом деле не возникает сексуального желания вне надлежащих обстоятельств.
— Но у них должен быть некий… особый выход в рамках пары.
— Я на самом деле не совсем понимаю, о чем ты говоришь, — по правде говоря, чем глубже мы погружались в предмет, тем вопросы становились более расплывчатыми и туманными. Или писатель хочет попробовать секс с азеанкой — в этом все дело?
— Всем человеческим существам требуется разнообразие, — заметил он.
— Всем человеческим существам в их естественном состоянии, — согласился я. — Азеанцы же являются продуктом не эволюции, а воли человека.
Супал молча переваривал эту информацию некоторое время.
— Но половое влечение является одним из основных человеческих инстинктов, — настаивал он. — Жажда человека к разнообразию едва ли можно изменить в лабораторных условиях.
Меня забавляла его настойчивость. Да, я предполагал, что браксинцу в это очень трудно поверить, но я лично знал слишком много азеанцев, чтобы сомневаться.
— Ну а что по твоему они делают? — немного раздраженно осведомился я.
Супал удивился. Определенно он сам собирался задать этот вопрос. Когда он взял себя в руки, то стал робко выдвигать предположения, наблюдая за мной в поисках какой-то подсказки.
— А нет ли чего-то типа… ритуала? Чтобы помочь, э-э, отсрочить желание?
— А разве такие бывают? — с невинным видом спросил я.
— Вы же жили среди них, лорд, не я.
— Правильно. Но должен тебе сказать, что сам я никогда не слышал о чем-либо подобном.
— Разве нет никакого… — Супал осекся. Стало ясно, в чем заключался его истинный интерес, и я пытался только сдержать улыбку. — Разве удовольствие в паре такое сильное, что его стоит ждать? Все остальное — ничто в сравнении с этим?
Я чуть не расхохотался. Парень очевидно верил, что секрет азеанской сексуальной умеренности заключается в каком-то особом удовольствии, которое оправдывает всю систему. Мысль о двух азеанцах, проводящих свое свободное время, пытаясь улучшить половой акт, была слишком абсурдной — и я не мог сдержаться. Тот факт, что азеанцы испытывают желание к своим партнерам в умеренных дозах и не чувствуют желания больше ни к кому другому, едва ли являлся тайной. Он объяснялся простой комбинацией гормональных циклов, обонятельных впечатлений и подобных биохимических механизмов, которые азеанская наука способна идеально контролировать. Однако я не рассмеялся, мне удалось овладеть собой и я тихо ответил:
— Я так не думаю, Супал.
Он не был разочарован — и это пугало меня. Мой гость разозлился, словно подозревал, что я от него что-то скрываю.
— Всем известно, что азеанцы считают свой сексуальный опыт превосходящим наш, — процедил он.
— Я об этом никогда не слышал, — ответил я. На самом деле, единственный народ, который похваляется подобным, — браксаны.
— Природа продолжительных эксклюзивных взаимоотношений в своей основе отличается от того, что существует между двумя людьми, которые притягиваются друг к другу только ради удовольствия и только на миг, — О, Ар, ну какой же он настойчивый!
— Не могу тебе сказать, — честно ответил я. — У меня самого никогда ни с кем не было продолжительных эксклюзивных взаимоотношений.
— Но вы знали тех, у кого были такие отношения.
Телепатов? Едва ли я знал их!
— Я жил довольно изолированно, Супал, — пояснил я. — У меня было мало контактов с чистокровным азеанским обществом. Мне очень жаль, но я и в самом деле не могу тебе помочь.
Супал казался раздосадованным. Думаю, что если б я не был браксаном, то он мог бы свободно обвинить меня во вранье и потребовать или информации, что хотел получить, или возврата взятки. Однако я не мог дать ему первое и не намеревался возвращать второе. По моему мнению я выполнил свою часть сделки. И к тому же я начал уставать от Супала.
— Если у тебя нет ко мне больше вопросов, то предлагаю закончить интервью, — сказал я, но мне было жаль его, поэтому я добавил: — На самом деле я не знаю, откуда ты собрал эти слухи, но уверяю тебя: в них на самом деле нет правды.
— Тогда, спасибо за то, что уделили мне время, лорд Феран. Вы мне очень помогли! — гость попытался изобразить теплую, уважительную улыбку, но я чувствовал под нею злость.
Гладко солгал, подумал я. И сделал то же самое.
— Мне жаль, что я не мог ответить на все твои вопросы более подробно, Супал. Если тебя заинтересует что-то еще (я подумал о совсем другом предмете), можешь приходить.
Только я произнес эту фразу, как тут же пожалел о ней. Это подтвердил блеск в глазах Супала, будто он предвкушал, как придет снова меня раздражать. Тазхейн, подумал я, мне теперь никогда не удасться от него избавиться! Но тут вмешался здравый смысл: зачем ему возвращаться, если ясно, что я или не могу, или не стану говорить ему то, что он хочет знать?
Поэтому я проводил гостя и был уверен, что мы расстались навсегда.
Ни тут-то было!
Третья звуковая дорожка
Сечавех когда-то объяснял мне, что такое чувство вины — бессмысленная, бесполезная эмоция, одна из самых разрушительных и калечащих, которых человек выдумал по ошибке. Браксаны ей не подвержены (как и ее сестрам, сожалению и печали). Или по крайней мере, пытаются.
Если уж говорить правду, то я совсем не чистокровный браксан. Дело в том, что у меня остался неприятный осадок после случившегося в тот день. Когда бы я ни коснулся умного камня (не слишком часто, потому что боялся пробуждения моих похороненных способностей), я думал о Супале и его стремлении открыть великий азеанский секрет, в существовании которого он не сомневался. Супал — необразованный дурак, но мне было его жаль. А поскольку он подарил мне такую ценную вещь, я также сожалел, что не смог в свою очередь удовлетворить его жажду знаний.
Иногда человеку лучше оставаться бесчувственным, гнусным подонком, и это был один из тех случаев. К сожалению, я этого тогда не понял.
Супал вернулся в мой Дом через три дня и попросил аудиенции. Поскольку я сам дал ему разрешение прийти еще раз, то посчитал, что не должен ему отказывать.
