– Правители Халифата, как и вы, полагают, что мы найдем у других звезд что-то привлекательное для людей. Великий соблазн. Но сами надеются устоять… Мы перестанем быть людьми… Или сами отправимся к Сириусу. Все вместе. А Земля достанется им. Неплохо, правда?
В доводах японца были свои резоны. И все же без его участия операция по уничтожению монастыря вряд ли была бы успешной. Скорее всего у истории имелось несколько слоев. Разные интересы сплелись вокруг алмаза с базой данных из Нетонга и вокруг монахов Мендонг-Гомпа…
– Наша встреча с Димой была просчитана вами? – поинтересовался я.
– И с Димой, и с Милой, – не стал спорить Фукуро. – Нам удалось замедлить ваше продвижение…
– Но благодаря Диме я получил алмаз! И теперь Магистрат Китая готов выразить протест так же, как уже давно выразил его Собор России! Это тоже было просчитано? И являлось частью плана?
Лицо японца не выразило никаких чувств. – Конечно. Ситуация под контролем, – заявил он. – Потому что Магистрат Китая не станет вмешиваться в дела Кореи. Слишком уж досталось корейцам и от китайцев, и от нас…
– Но проект «Великий поход» – международный! И если на предостережение Собора России вы можете не обращать внимания, то Магистрат Китая вправе влиять на решения, касающиеся безопасности его граждан.
– Может быть, может быть, – как-то равнодушно, даже скучающе ответил Фукуро. Пытался скрыть свои чувства? На самом деле считал, что кристалл с информацией не играет в разворачивающейся игре никакой роли? – Еще раз хочу попросить у вас разрешения показать вам одну вещь.
– Пожалуйста, – согласился я.
Японец неспешно поднялся с дивана, пошел к столику. Я внимательно вглядывался в его слегка согнутую спину и пытался уловить исходящие от японца нотки тревоги, замышляющегося коварства, беспокойства, страха, надежды… Нет, все же Акиро Фукуро был настоящим самураем, владеющим своими чувствами. Я не мог прочесть не только его мыслей, но и его настроения. Казалось, у него была одна мечта: подойти к журнальному столику и сесть на низкий табурет около него. Подойти и сесть… Подойти и сесть… Он словно бы повторял про себя эти слова, отринув все другие мысли.
Подойти и сесть… Несмотря на то что никаких угроз в этом действии не было, меня словно обожгло огнем. От японца не исходило угрозы, но я чувствовал страшную опасность. Моя не слишком высокая способность предвидения громко кричала о ней!
Фукуро миновал столик, повернулся ко мне лицом, начал опускаться на табурет… Когда он уже почти уселся, меня словно сорвало с дивана. Я прыгнул вперед, покатился по полу, понимая, что просто нахождение на полу меня не спасет. Нужно было убираться отсюда. Из этой комнаты. Из этого дома. Разрешив Фукуро сделать что-то самостоятельно, я проиграл.
Меня нисколько не волновало то, что мои предположения могут оказаться неверными и в этом случае я буду выглядеть довольно глупо. Я был почти уверен, что не ошибся и моей жизни грозит серьезная опасность. Но останавливать Фукуро я не хотел. Опасность исходила не от него…
Японец опустился на табурет. Брови его начали удивленно подниматься – похоже, он заметил мой рывок. Но движение нельзя было остановить. Как только Фукуро коснулся табурета, с потолка обрушился тяжелый, массивный стальной цилиндр, закрывающий человека. Журнальный столик он разрубил с той легкостью, с какой острый нож разрезает спелый помидор. Срез оказался ровным, гладким… Какое-то мгновение столик на двух ножках продолжал стоять, потом начал падать.
Без промедления цилиндр, скрывший человека, начал проваливаться в пол. А в комнате воцарился ад. Из-под потолка под разными углами ударили клинки высокоэнергетичных пучков. Заработали скорострельные пулеметы, спрятанные в амбразурах за обитыми тканью стенами. Я увернулся от одного пучка, едва не влетел под второй… Очередь из пулемета прошила бедро – по счастью, кость оказалась незадетой, но мышцы пострадали изрядно. Еще несколько попаданий – и я утрачу контроль над собой.
Сосредоточившись, я рванулся прочь из комнаты. Не в какое-то определенное место. Просто подальше. За пределы охраняемой территории. Слабо представляя, что ждет меня в конечном пункте.
Телепортироваться «в белый свет» оказалось легче, чем выстраивать свое тело в заранее определенном месте. Я оказался под облаками, неподалеку от усадьбы Акиро Фукуро. Стальная игла орбитального подъемника по-прежнему пронзала небо. Вокруг полянок, окружавших дом, на бреющем полете носился вертолет. А купол над особняком сиял всеми цветами радуги, находясь в самом активном состоянии защиты – будто по нему собирались немедленно нанести удар с орбиты. Сигнализация тревоги сработала, усадьба защищалась сейчас по максимуму.
До конца я понял хитрость японца только сейчас. Он не собирался сделать мне ничего плохого… Он лишь намеревался спастись сам. А для этого ему нужно было опуститься на табурет, который и являлся огромной «тревожной кнопкой ». Акиро мог сесть за маленький столик только в случае опасности. Тогда в действие приходила спасательная система, изолировавшая хозяина и уничтожавшая тех, кто готов был покуситься на его жизнь. Наверное, табурет «узнавал» только Фукуро – если бы на сиденье невзначай опустился чужой человек, ничего не произошло бы. Хозяин не должен подвергаться опасности – даже иллюзорной. А мало ли что может прийти в голову гостям? Рядовым охранникам, постоянно перемещающимся по дому? О секрете стального цилиндра вряд ли знало много людей…
– Диалога не получилось. Собеседник сбежал, – сказал я, обращаясь к зеркальному куполу. – Не слишком гостеприимно.
Может быть, мое заявление никто и не услышит. Но если у Фукуро хорошая записывающая техника, он может испытать мгновение стыда. Если для него есть что-то постыдное в том, что он попытался хитростью убить незваного гостя.
Не знаю, услышали ли охранники сказанную мной фразу – но мое появление в небе около сеульского космодрома засекли. Вертолет резко развернулся и понесся ко мне. Из трех разных точек – из лесу, с лужайки возле дома и из группы строений неподалеку от космодрома взмыли охранники-магисики. Один – пользуясь собственными способностями к левитации, двое – на реактивных ранцах…
Я чувствовал, как меня берут на прицел лучевые зенитные установки, как даются команды ракетам в неглубоких шахтах.
Играть в кошки-мышки больше не имело смысла. Выхватив их кармана пиджака свой прибор связи – не совсем уус, возможности его были гораздо шире – я включил опознавательный сигнал.
– Даниил, магистр Собора России, – объявил я. – У меня нет намерения причинить вред кому-то здесь. Я улетаю отсюда.
Вертолет словно шарахнулся в сторону. Стрелок, уже взявший меня в перекрестье прицела авиационной пушки, побледнел и с трудом разжал пальцы. Нацеленный в магистра снаряд вполне мог не вылететь из пушки – разорваться прямо в стволе… Двигатель вертолета могло заклинить, лопасть могла треснуть и рассыпаться в воздухе. Некоторые магистры вполне были способны расправиться с вражеским вертолетом именно так. Я не был большим специалистом по изменению реальности. Но кто знал об этом?
