Ниалл и воины, похоже, промозглости этой не замечали. Они сидели на скамьях, тепло и красиво одетые. В щитах отражалось пламя очага. Слуги сновали взад и вперед по свежей камышовой подстилке, поднося гостям мед, эль, а более знатным персонам — иноземное вино. Поначалу скопившийся в помещении дым ел глаза, но вскоре он разошелся, и воздух наполнился аппетитным запахом. Из кухни принесли мясо.
Ниалл подался вперед. Свет очага бросал косые тени на лицо, выхватывая из полумрака широкий лоб, прямой нос, узкий подбородок. При этом освещении седина в кудрях и бороде, бывших когда-то золотыми, не слишком бросалась в глаза, как, впрочем, и шрамы, и морщины, и потускневшая голубизна глаз. На короле была яркая шерстяная одежда, отороченная великолепным мехом. В последнее время он сильно похудел, но мускулы не утратили силы, а движения остались по-молодому ловкими и уверенными.
— Почему ты решил, что они римляне? — спросил он.
— Некоторые из них были так одеты, господин, — ответил Анмурег. — Там были и галлы, и не только из Редонии. Они говорили и на латыни, и на своем языке. Мы слышали это, когда вожди подстрекали их против нас. Моя команда была в это время у моря. Мы занимались там мелким ремонтом. Когда туман рассеялся, увидели римский корабль, стоявший на якоре. К нему подходила одна из галер.
Рядом с Анмурегом стоял дотоле молчавший воин, с одежды которого стекала дождевая вода. На этот раз он нарушил молчание:
— Знаете, король, галера эта показалась мне знакомой.
Ниалл сохранил непроницаемое выражение.
— Это почему? — спросил он. Тишину нарушало потрескивание в печи.
— Вы, король, купили себе саксонскую галеру. А случилось это незадолго до того, как мне уйти в плавание. Как сейчас помню: черная с желтой полосой, на двадцать весел, высокий ахтерштевень, верхушка спиральная с позолотой.
— Вы потеряли такую галеру в Исе, — заявил Каэл Мак-Эриу. Ему, как придворному поэту, не возбранялось вмешиваться в разговор.
— А другую галеру вы у ваших врагов не видели? — спросил Ниалл. Голос его был мертвенно спокоен.
— Вряд ли кто-нибудь видел, — ответил Анмурег. — Сами понимаете, было не до того. Такая началась резня. Мы еле успели отразить атаку, а потом сумели отплыть от берега. Решили, что разумнее вернуться и доложить вашей чести обо всем случившемся, чем оставить наши кости не отомщенными. Галлы называют эти острова Вороньими.
— Вы оставили в Исе два корабля, — сказал Каэл.
— Ис-с-с, — прошипел Ниалл. — Вечно этот Ис.
— Возможно, люди, захватившие их, продали их кому-то другому, — предположил судья, сидевший неподалеку.
Ниалл покачал головой.
— Продавать они не станут, — сказал он. Ветер за окном завыл, как по покойнику. — Многие годы я собирал информацию о короле Иса, этом Граллоне. Город его погиб, а он, вместо того чтобы отправиться в братскую могилу, никак не успокоится. То, что случилось сейчас, его рук дело.
— Это верно, — сказала Этайн. — Вас связала судьба, хотя вы никогда не встречались и уже не встретитесь. Конец, однако, еще не пришел. — Этайн была единственной женщиной среди гостей, и пригласили ее только потому, что она была друидессой. Длинное белое платье среди окружавших ее теней делало ее похожей на привидение.
Каэл понял, что присутствующих необходимо подбодрить. Он встал, звякнул металлическим колокольчиком, привязанным к палке, и достал арфу, заблаговременно настроенную. Пению струн аккомпанировал дождь. Каэл импровизировал на ходу.
Отважный Бог побед,
Он мстит твоим солдатам!
Герои скачут, захватив дворец,
И песнь хвалебную поют тебе, как Королю и Брату!
Богиня, чьих птенцов ты поглотил,
Жизнь снова возвращает.
И римская земля, которую огонь и ветер породил,
Лежит пустая.
Плывите с южным ветром вместе.
Причальте к берегу, ведь Бог вас спас,
Хоть назовем мы вашу цель побегом
От тощих псов, чье имя страх.
Мечи нужны, когда они взлетают
И в битвах яростно звенят.
Нелегкий опять урожай вы собрали
Порубленных тел и побед для солдат.
Одобрительные крики заглушили шум ветра. Мужчины топали ногами и стучали кулаками по скамьям. Ниалл встал, поднял руки и воскликнул в наступившей тишине:
— Благодарю тебя, поэт. Ты получишь хорошее вознаграждение. Вы же, воины, что принесли нам печальное известие, обсушите сначала одежду, наполните животы и ступайте отдохнуть. Отомстить сможете позднее. Клянусь Лугом, Лером и Морригу: Рим заплатит за то, что он сделал с вами и с вашими товарищами!
* * *
В тот вечер он шел из Темира с Этайн. За ними следовали четверо телохранителей: меньше король взять не мог, иначе бы себя унизил. Солдаты шли на почтительном расстоянии. Ниалл не хотел, чтобы разговор их кто-то подслушал.
Буря затихла. Под сильным ливнем полегла трава, воздух перенасытился влагой. Над горизонтом нависли тучи. На востоке они сгрудились в темную массу. На западе закатное солнце, подсвечивая тучи снизу, обращало их в расплавленную медь. На землю спустились тишина и прохлада.
Ниалл направлялся к древнему горному святилищу. Там он мог говорить свободно. Этайн не нарушала молчания. Это была высокая худощавая женщина, довольно красивая, с густыми рыжими волосами, тронутыми первой сединой.
Поднявшись на крепостную стену, они смотрели сверху на западную равнину, на лес и реку Боанд на севере. Ниалл, опершись на копье, сказал:
— Мне нужен твой совет.
— Совет тебе не нужен, — ответила друидесса. — Ты хочешь утешения.
Он взглянул на нее с тревожной улыбкой.
— Так ты можешь меня утешить?
— Тебе лучше знать.
«Со старым Нимайном я чувствовал себя свободнее, — думал он. — Да и поэзия Лэйдхенна были крылатой, а стихи Каэла идут пешком. Да, время, как вода, течет сквозь пальцы, не успеешь оглянуться, как в них не останется ничего».
— Зато останется имя, — сказала она.
Постаравшись скрыть изумление, он сказал:
— Я хочу, чтобы имя мое вспоминали с неизменным уважением.
Она кивнула:
— Хочешь ты того или нет, так оно и есть. Иначе ты не пользовался бы властью.
— Слава моя меня переживет. Во всех государствах Эриу королями являются мои сыновья.
— Но тот из них, кому после тебя достанутся Темир и Мида (а произойдет это после того, как твой танист потерпит поражение), пока еще ребенок. Чтобы укрепить его власть, ты должен внушить ужас его врагам, а для этого тебе нужно искупить то, что случилось в прошлом году. Сегодняшняя новость — это всего лишь искра, что воспламенит топливо. Скажи, как ты это сделаешь.
