— Да, детектив. Алекс настояла, что подождет со мной. Я позвонил домой Локхарту и сказал матери Скипа, что у нас проблемы и мы не сможем приехать. Алекс вошла в зал ожидания и…
Видимо Шрив повернулся в другую сторону. Стало хуже слышно, но, похоже, он объяснял, как я проводила время, пока врачи занимались Сильвией.
Чем бы ни накачал нас Шрив, я совершенно не помнила, что происходило после того, как закончилось собрание в кабинете Сильвии. Наверное, препарат вызывал амнезию. Действительно ли я была в отделении реанимации Нью-Йоркской пресвитерианской больницы? А если нет, что за ловкий прием! Это место — настоящий дурдом. И бесконечная череда огнестрельных и ножевых ранений, автокатастроф, передозировок, родов и несчастных случаев. Большинство пациентов сопровождали вереницы родственников и друзей. Они плакали, упрашивали, орали и набивались в каждый свободный дюйм огромного зала, где ждали новостей о состоянии своих любимых.
Ветер отнес слова Шрива в мою сторону. Наверное, он снова сменил позу.
— Несколько часов, детектив. Она была там несколько часов. Как и остальные, немножко посмотрела телевизор. Сделала несколько телефонных звонков.
Уоллес пытался выяснить, когда я вышла из больницы.
— Наверное, около девяти. Да, да, конечно. Она ушла уже после того, как нам сказали, что Сильвия очнулась и вне опасности, но ей придется провести ночь в больнице. Я не хотел уезжать, не увидев ее, но мисс Купер спешила. Она сказала, что поймает такси на Бродвее и поедет в центр.
Перед тем, как произнести следующее предложение, Шрив заколебался.
— Кажется, у нее было плохое настроение, мистер Уоллес. Поссорилась со своим другом или что-то в этом роде. У нее все время звонил пейджер, но она не обращала на него внимания. Я бы сказал, нарочно.
С этим не поспоришь.
Шрив не упустил ничего. Как же я сглупила, при всех сказав Майку о несчастном парне, когда мой пейджер зазвонил в начале собрания.
— Вы имеете в виду, в участок? Прямо сейчас? Но я только что рассказал вам все, что знаю о…
Давай, Мерсер, доконай же его! Шрив ни за что не выпутается, если встретится с тобой.
— Конечно, мистер Уоллес. Нет, нет, спасибо. Я доберусь сам.
Снова захрустел снег. Шрив подошел к моему маленькому убежищу и, наклонив голову, шагнул под фанерный потолок. Он вытащил кляп и объяснил, что должен ненадолго уехать.
— Что вы мне дали, чтобы вырубить? Что вы сделали с Сильвией?
— Не волнуйтесь, ничего серьезного. Просто успокоительное, чтобы привести вас сюда, а ее — убрать с дороги.
— Много успокоительного. Я ничего не помню.
Шрив улыбнулся:
— Гамма-гидроксибутират.
— Гамма-гидроксибутират? — Знаю-знаю. Бесцветный наркотик, без вкуса и запаха. Я проглотила его с горячим шоколадом за какие-то минуты. Именно этот наркотик подсыпали ничего не подозревающим женщинам, которые потом теряли на несколько часов сознание, и их насиловали.
— Удивительно, сколько всего можно купить через Интернет. Я ничего не знал об этих препаратах, пока не умерла Шарлотта. А ведь все это есть в Сети.
Шрив не преувеличивал. Недавно полиция и Управление по борьбе с наркотиками провели совместный рейд, в ходе которого за несколько тысяч долларов купили два галлона гамма-гидроксибутирата на сайте «www.dreamOn.com». Это оказалось очень просто.
— Но врачи найдут его следы, когда возьмут у Сильвии анализы. — Я не верила, что он действительно отвез ее в больницу, и старалась заставить его в этом признаться.
— Ошибаетесь, мисс Купер. В реанимацию поступила семидесятилетняя женщина, которой после обеда стало плохо в машине с коллегой-профессором и известным прокурором. С какой стати кто-то заподозрит, что ее накачали наркотиками? Врачи просто промыли ей желудок и были рады, когда она очнулась. Понаблюдают за ней ночью, а утром выпишут.
Шрив опять был прав. В отличие от кокаина и героина, следы которых остаются в крови несколько дней, гамма-гидроксибутират не выявляется и выходит с мочой в течение суток после всасывания. Никому в голову не придет искать его у Сильвии. Скорее всего, недомогание пожилой женщины припишут пищевому отравлению.
— Я еду в полицию. Вернусь часа через два.
Значит, сейчас около полуночи. Канатная дорога закрывалась в два часа ночи, а Шрив собирался вернуться до ее закрытия.
Он не рассказал больше ничего о том, как привез меня сюда, но я начинала понимать. Когда мы с Сильвией проглотили отраву и вырубились, он промчался через город и приехал на остров на своем микроавтобусе. Когда он добрался до заброшенной южной оконечности, уже стемнело. Он бросил меня в лаборатории Штреккера, а потом отвез Сильвию в Нью-Йоркскую пресвитерианскую больницу.
Четыре или пять часов он провел в больнице, стараясь почаще попадаться на глаза медсестрам и докторам в приемной и обеспокоенно спрашивая о состоянии дорогой коллеги. Тем временем снег скрыл следы шин около старого морга, а я спала под воздействием наркотика.
Наверное, он отогнал машину в гараж — если полиция захочет ее осмотреть, она будет сухая и теплая, а потом вернулся по канатной дороге на остров, чтобы взяться за меня. Судя по всему, он не рассчитывал на полночный визит в отдел детективов.
— Не бойтесь, мисс Купер. Я вернусь за вами. Вы не умрете и сами это знаете. Если бы я хотел вас убить, то сделал бы это давно. Как я говорил, вы поможете мне выпутаться из всего этого. — Шрив убрал кляп, но развязывать меня не стал. Он не хотел, чтобы я кричала, пока он говорит по телефону, но сейчас уже никто не услышит. — Мне просто надо успокоить ваших коллег, — продолжал он. — Чэпмен привел этого парня, Уоллеса. Они беспокоятся, потому что от вас нет вестей.
— Я могу подсказать вам, как легко успокоить Чэпмена, — тихо сказала я.
Шрив вопросительно посмотрел на меня.
— То есть так вы быстрее вернетесь и отпустите меня. — Я не рассчитывала, что он и правда отпустит меня в конце этой пытки, а надеялась дать знак друзьям.
— Что вы предлагаете, мисс Купер?
Я заерзала, и старые деревянные планки заскрипели в ответ.
— Почти каждый вечер мы смотрим третье отделение «Последнего раунда».
— Что вы смотрите?
— Это телеигра, знаете? — У Шрива было на лбу написано, что он смотрит только «Пи-би-эс».[85]Он непонимающе уставился на меня. Я объяснила ему суть последнего вопроса, и он рассмеялся. В его смехе сквозило недоверие.
Я ломала голову в поисках идей. Я напомнила Шриву, что во время нашей первой встречи Майк обсуждал с ним Петру.
— Скажите… скажите ему, что мы вместе смотрели эту телеигру в больнице. Когда ждали известий о Сильвии. Скажите, я настояла, чтобы посмотреть последний вопрос.
