внимания, чем я. Она станет ужасом, когда станет достаточно большой, чтобы начать наносить настоящий урон.
Смеясь, Камила подхватывает пухлого золотистого ретривера и баюкает ее, пока мы возвращаемся к дому. Джо пропускает вперед, но когда Никки начинает скулить, Ками неохотно опускает ее.
Пес тут же бросается вдогонку за Джо, так сильно виляя хвостом, что я задаюсь вопросом, собирается ли она бежать.
— Эти двое будут неразлучны, — вздыхает Ками.
— Собираются быть? — Я спрашиваю.
Она улыбается. — Я думаю, что это хорошо. Не похоже, что у нее есть братья и сестры, с которыми можно играть. — Я смотрю на нее, и она тут же краснеет. — Я не это имела в виду.
— Возможно тебе следует.
Румянец становится глубже, но она ничего не говорит. К счастью для нее, появляется Бри с обоими мальчиками на буксире.
Старший все еще немного робеет рядом со мной — кажется, испытывает благоговение, — но младший боготворит землю, по которой я хожу.
— Нельзя ли нам остаться ненадолго, мама? — спрашивает Сэм. — Я хочу, чтобы дядя Исаак показал мне свою коллекцию автомобилей.
Бри закатывает глаза. — Ты уже это видел.
— Не весь гараж!
— Еще один день, — настаивает Бри.
Я ерошу волосы ребенка. Мне понравились оба ее мальчика. Они очень разные личности, и в чем-то они напоминают мне Богдана и меня самого.
Знаешь, если бы мы были нормальными детьми, воспитанными нормальными родителями.
— Ай, давай, мама! — Сэм жалуется.
Но Бри стойко уводит всех детей и щенка на заднее сиденье.
— Приятных вам романтических выходных, — говорит она, подмигивая мне и садясь на переднее сиденье.
— Я позвоню сегодня вечером, милая, — обещает Камила. — Я позвоню, прежде чем ты ляжешь спать.
— До свидания, мамочка! — Джо машет рукой с заднего сиденья. — До свидания, папа!
В тот момент, когда за ними закрываются ворота, я обнимаю Камилу за талию и веду ее обратно в дом. — Наконец-то, — бормочу я, — покой.
— Прекрати, — говорит Камила, бросая на меня злобный взгляд. — Ты будешь скучать по ней.
— Конечно, — свободно признаю я. — Но теперь пришло наше время делать все, что мы хотим.
— Ты имеешь в виду разговор, который мы откладывали почти два месяца? — прямо спрашивает она.
— Что это за разговор?
Она закатывает глаза. — Тот, где ты спрашиваешь меня, каковы мои планы?
Я беру ее за руку и притягиваю к себе. Ее тело касается моего, и я немного приспосабливаюсь, чтобы она могла почувствовать мою эрекцию. — Какие у тебя планы, Камила?
Она оглядывается через мое плечо, но в основном просто для того, чтобы не смотреть на меня.
— Я много думала…
— Это опасно.
— И… — Она немного сглатывает, когда мой член вонзается ей в бедро.
— И?
— Исаак, я просто не знаю, какое место здесь заняло бы мое место.
— Твое место рядом со мной, Камила.
— Я никогда не стану послушной женой, — напоминает она мне бунтарским тоном.
Я смеюсь. — Нет, я так не думал.
— И ты согласен с этим?
— У меня нет большого выбора, не так ли?
— Ну, ты всегда можешь заменить меня кем-нибудь другой.
Я фыркаю. — Я не выношу других женщин.
— Это факт?
— Камила, — говорю я, притягивая ее подбородок к себе, так что она вынуждена смотреть мне в глаза. — В моей жизни было много разных женщин.
Выражение ее лица мгновенно омрачается. — Надеюсь, ты куда-нибудь пойдёшь с этим…
Я улыбаюсь. — Я не могу сейчас вспомнить их имена. Или их лица. Я никогда не хотел просыпаться рядом с кем-либо из них. Они были просто заполнителями. Остановка на пути к тому, чтобы найти тебя.
Она поднимает брови. — Это самая поэтичная вещь, которую ты когда-либо говорил мне.
Я снова смеюсь. — Не привыкай к этому..
Она смеется. — Слишком поздно. Я хочу больше.
— Черт побери.
Я протягиваю руку и начинаю ласкать ее грудь, зная, что ни ребенок, ни щенок не подбегут к нам и не прервут момент.
— Ты отвлекаешься, — упрекает она.
— Как я не могу? Ты себя видела?
— Исаак, — смеется она. — Я хочу быть здесь с тобой. И не только потому, что у нас есть совместная дочь. Я бы хотела тебя, несмотря ни на что.
— Я тоже тебя люблю.
— Это не то, что я сказала.
Я подмигиваю. — Это то, что ты имела в виду.
— Господи, такой дерзкий.
— Я дерзко отношусь к тебе, Камила. Ты знаешь почему?
— Почему?
— Потому что ты влюбилась в меня с того момента, как увидела. Так же, как я влюбился в тебя. Все, что произошло с тех пор, — просто шум. Вариации на тему.
Ее лицо расплывается в самой великолепной улыбке.
Она высвобождается из моих рук и делает несколько шагов назад, чтобы заманчиво выглянуть из-за стеклянных дверей патио. Затем она начинает медленно раздеваться.
— Думаю, больше нечего делать, кроме как… плавать.
Она выбрасывает каждый предмет одежды. Я смотрю на ее обнаженное тело пронзительными глазами. Она произведение гребаного искусства.
Хотя она ко мне не идет. Она поворачивается и пробирается через дверь к площадке у бассейна. Не оглядываясь назад, она ныряет в воду, образ благодати.
В этот момент мой член — чертово оружие.
Поднявшись глотнуть воздуха, она отбрасывает волосы с лица и кокетливо улыбается мне. — Чего ты ждёшь, господин Воробьев? — она дразнит.
Я, не теряя времени, раздеваюсь и ныряю за ней.
Когда вода успокаивается, она подплывает ко мне и обвивает руками мою шею, а ногами — мою талию.
— Знаешь, осталось выяснить еще одну вещь.
Она хмурится. — Что это за вещь?
Я опускаю руки к ее попке и слегка сжимаю ее щеки.
— По закону ты Воробьева.
Она слегка напрягается, гадая, к чему идет этот разговор.
— Но тебя заставили подписать пунктирную линию. Я не давал тебе выбора.
— Куда ты ведешь с этим?
— Я пытаюсь сказать тебе, что сейчас даю тебе выбор. Подписать пунктиром. Чтобы остаться в браке со мной. Сделать это на глазах у всех наших друзей и семьи.
Она шлепает меня по бицепсу. — Ты серьезно?
Я киваю. — Никогда не был так уверен. Я думаю, это будет хорошо для Джо. Ей нужно увидеть что-то официальное. Что-то конкретное, чтобы чувствовать себя в полной безопасности.
Камила кивает. Я уже вижу, как она представляет себе этот день. Она смотрит мимо меня и смотрит в будущее. Ее зеленые глаза сияют, как изумруды.
— Исаак, — вздыхает Камила, оглядываясь на меня и целуя в губы.
— Да?
— Я хочу, чтобы ты спросил меня.
Я улыбаюсь. — Камила Феррара Воробьева… ты выйдешь за меня замуж?
