одной. Милдред, самой старой из всех. Мое тело болело от падения, а в голове звенело. Я попыталась встать на ноги, чтобы вытащить и ее, когда часть крыши обрушилась в потоке мучительного жара и летящих углей. Вонь горящих волос заполнила мой нос, я быстро погасила их и отползла назад и выбралась на открытое пространство как раз вовремя, прежде чем оставшаяся крыша рухнула вниз, похоронив под собой Милдред.
Сирены все еще наполняли ночь. Охранники были у дома, который тоже был полностью охвачен пламенем. Где-то слышался нетерпеливый лай, точно Дотти. Но как же все остальные?
Медведь, Момо, Тикап?
Я кашлянула и поднялась на ноги, сделала шаг вперед, когда на меня упала тень. Подняв голову я увидела, что смотрю на незнакомого мужчину. Мои губы разошлись, но прежде чем я успела что-то сказать, жгучая боль заполнила мой живот. Я посмотрела вниз, проследила за вытянутой рукой мужчины, за его кистью и рукояткой ножа. Лезвия я не видела.
Он был спрятан в нижней части моего живота. Я моргнула, пытаясь понять, что происходит. Мужчина рывком вытащил нож обратно, что было еще больнее, и я хрипло закричала, а затем задохнулась на следующем вдохе, когда он снова вонзил нож в меня, на этот раз немного выше. Он снова вытащил нож, и я опустилась на колени и упала на бок. Мужчина ударил молотком по моему левому колену, и я вскрикнула от боли. Он поднял руку для нового удара. Раздался низкий рык, и Медведь врезался в него. Момо дико тявкал вокруг них, а я медленно перекатился на спину и хотела увидеть ночное небо.
Это было оно. Не так ли?
Охранники появились рядом со мной. Один из них прижал что-то к моему животу, и я закричала от боли. — Черт возьми, черт возьми! — пробормотал он, его глаза были безумными.
— Уберите от меня собаку! Уберите ее от меня! — кричал мой нападавший.
— Медведь, остановись , — прохрипела я.
— Ты еще пожалеешь, что эта собака не разорвала тебя на куски! — сказал другой охранник.
Горячее дыхание Медведя коснулось моей щеки, а Момо лизнул мою руку. Дотти и Тикап держались на расстоянии, охваченные ужасом. Я слабо улыбнулась.
Перед моими глазами промелькнуло столько лиц, пока я пыталась отдышаться от агонии. Так много людей и животных, которых я любила. Некоторые люди в последние минуты жизни сожалеют о многом, но как я могу сожалеть о жизни, в которой было столько любви?
Лицо Амо задерживалось, когда мое зрение становилось все более тусклым.
— Грета, — крикнул один из охранников, — оставайся с нами. Не закрывай глаза. Помощь уже в пути.
— Принесите мне эту чертову аптечку!
— А что с ним?
— Прострели ему ступни и коленные чашечки, придурок!
Раздались выстрелы, прорываясь сквозь вату в моих ушах. Последующие крики вскоре стихли.
Я по-прежнему смотрел на небо. Моя боль постепенно утихала. Увижу ли я снова свою семью? Увижу ли я снова Амо?
30
Римо
Звонок телефона вырвал меня из сна. Черт возьми . Что теперь? Неужели эти ублюдки не могут разобраться со своим дерьмом без меня хотя бы на одну ночь? Я потянулся за телефоном. Один взгляд на определитель номера, и я спустил ноги с кровати и включил свет. Серафина спала в гостевой спальне, потому что была зла на меня. Я принял звонок, выходя из спальни.
— Что такое? — прорычал я.
На фоне звонка завывали сирены, прерываемые лишь громким треском, который я не мог определить.
— Здесь повсюду огонь, и нападавший ранил Грету ножом. — Мои уши начали наливаться кровью, сердце колотилось сильно и быстро. — Я вызвал нашу аварийную команду...
— Если она умрет, ты умрешь. — Я не вернулся в спальню и не пошел в гостевую спальню, не стал говорить Серафине. Она ничего не могла сделать. И если бы Грета умерла... к черту, она бы не умерла.
Я не позволю ей это. В последний раз, когда мы разговаривали, мы поссорились. Черт возьми. К черту все.
Я ворвался в комнату Невио. Он рывком сел в постели, наставив на меня нож, с которым он спал и был удивлен, обнаружив его здесь. Последние две ночи он буйствовал, а я и не пытался его остановить. Черт, я пытал двух должников, просто чтобы выпустить пар, и этого оказалось недостаточно.
— Вставай.
— Что?
— Грету была ранена.
Невио вскочил с кровати и, шатаясь, побежал за мной, когда я бросился в крыло Нино. — Папа? Папа? О чем ты, черт возьми, говоришь?
— Мне позвонили и сказали, что на нее напали.
Через десять минут Нино уже летел на нашем вертолете к ферме Греты. Невио уставился на меня расширенными глазами. Я знал, что такое же безумное выражение будет и на моем лице, чувствовал, как ослабевает мой контроль. Единственная причина, по которой я до сих пор не вышел из себя, заключалась в том, что мне не на кого было выходить из себя, и я должен был добраться до Греты первым. Я должен был защитить свою девочку.
Кто бы ни причинил ей боль, он заплатит за это в десятикратном размере. Если это дело рук Луки, потому что он не хотел, чтобы его сын был с Гретой, я заключу мир с Нарядом, Братвой и всеми, кто потребуется, чтобы уничтожить Фамилию. Я сожгу их дотла.
Вскоре мигающие огни Лас-Вегаса сменились мерцанием всепоглощающего пламени. Горели фермерский дом и амбар, а также некоторые заросли кустарника.
Освещенный огнем, пожирающим обломки сарая, я заметил четыре трупа.
Нино пришлось обойти пламя стороной, чтобы не раздувать его еще больше, и посадить вертолет на другой стороне участка. Я выпрыгнул и побежала к своей дочери.
Невио догнал меня, и вместе мы прибыли на место нападения. Я упал на колени рядом с Гретой, которая лежала на земле и выглядела безжизненной, быстро осмотрел ее: два ножевых ранения в живот и разбитое колено. Коррадо надавливал на раны. Кровь пропитала землю вокруг нее.
Я обхватил ее голову и наклонился над ней. — Mia cara.
— Грета, — прохрипел
Невио, зависнув рядом с нами, затем его взгляд переместился на незнакомца, из ног которого обильно текла кровь. — Это был он?
— Он нужен нам для допроса, — предупредил Нино, опускаясь рядом с
