смотрит на учителей! Нет, как он смотрит!
– Смотри Вера. Скоро вот уйдет Смоктуновский из театра и не будет нам Идиота. Захочешь, да не посмотришь. Ногти будешь кусать Вера Михайловна. Плакать будешь!
Я наконец уговорил любовницу и мы поехали в театр…
Странный, непонятный, временами отталкивающий князь. Падшая женщина Настасья. И это, ужасный персонаж Евгения Лебедева, Рогожин. Ночью спать не буду, всё буду вспоминать. Впрочем, в буфете мы выпили по бокалу шампанского, видели бы нас учителя. Выпили, закусили и благополучно досмотрели спектакль до конца. Приобщились к бессмертному.
А завтра мы поехали ко мне на дачу. Нарву Вере огромный букет цветов, думал я. Маман возражать не станет. Она к Вере Михайловне относится с огромным уважением. Вот бы Боренька все учителя такие были. В принципе маман права. Если бы все молодые и хорошенькие учительницы давали бы своим ученикам уроки секса, жизнь бы стала лучше и веселей. Но попробуй, заикнись об этом.
Мы выехали с утра, шофер залил бак бензином, Вера заготовила бутерброды. День пройдет весело и интересно.
Глава 69
Хочешь насмешить бога, расскажи о своих планах на будущее. Сначала у машины село колесо и шофер битый час менял его. Потом дорогу перегородила колонна военной техники. Ехали куда-то, то ли финнов усмирять, то ли белых медведей ловить. Потом. Потом Вера плюнула и сказала, что она никуда не поедет. Что цветы ей не нужны. А день так пропадет бестолку. Что мы бы могли остаться у неё на даче и есть салат из редиски.
Шофер вежливо делал вид, что нас не слышит. Я думал, что семейная жизнь именно так и начинается. С первых семейных скандалов, с первых слез твоей любимой. И с очень многого, для тебя не слишком приятного. Терпи пацан, твоя женщина предъявляет свои права.
Прибрежный финский лес хорош в любую погоду. Мы сидим с Верой под сосенкой и жуем её бутерброды. Когда еда кончается, я проворачиваю свой привычный трюк. Пирожные с Невского, кока-кола из Хельсинки. Еще какая-то иностранная дрянь, Вере на радость. Она не устает удивляться моим дарованиям. Спрашивать откуда всё это Боренька? Как ты это делаешь, Боренька? Уже не спрашивает. Знает, что я не скажу.
– Всё-таки цветы я тебе организую. Посиди на месте любимая.
Вера не успевает возразить. Я бросаюсь в лес и рву там первые попавшиеся дикие цветочки. Какие-то ромашки, запоздалую кашку, веточку можжевельника со спелыми ягодами. Неплохой букетик получился.
Верка плачет, бьет меня букетиком по плечам и наконец, утыкается головой мне в грудь.
– Я залетела Боренька. Месячных уже десятый день нет. Буду рожать. Так и знай, пионер Смирнов, рожу тебе ребенка. А ты как знаешь, можешь меня бросить и любиться со своею Галочкой.
Я сижу на мокрой траве, пялюсь на трясущуюся голову Веры и глуповато улыбаюсь. В конце концов, должно было случиться. Трахаемся уже четвертый месяц, предохраняемся не очень. Странно, что подруга забеременела так поздно.
– Съездим к хорошему врачу, проверимся. По результатам проверки будем решать. Чур, рожай только мальчишку.
– Дурак.
– В общем, съездили за цветочками. Вставай, нечего сидеть на земле. Если залетела, будешь беречься и вести здоровый образ жизни.
Снова слезы, теперь уже более веселые.
Без цветов мы всё же не остались. К замызганному букетику лесных я добавил с десяток орхидей, похищенных из Ботанического сада. Ботаники не обеднеют, а моей беременной жене срочно нужно чем-то утешиться.
– Не плачь, шепчу. Малютка родится аккурат к моему пятнадцатилетию. Через три года мне стукнет восемнадцать. Усыновлю ребенка, и заживем законным браком всем на зависть.
Мечты, мечты. Но Вера успокоилась.
Завтра снова в школу. Будущая мамочка и её малолетний любовник продолжат затянувшийся спектакль. А в Риме сейчас Олимпиада. Наши гимнасты берут золотые медали. Петр Болотников бежит к олимпийскому золоту. Скоро и моя симпатия Валера Брумель выйдет в сектор и прыгнет. Может в этот раз всё же станет первым?
………………………………………………………………………………
– Да. Никита Сергеевич, Юрий Владимирович много болел. Да, больные почки. Не берег себя, работал на износ. Врачи установили, отказали почки…
– Да как ты не поймешь….. …. …..!!! Это какой случай за год будет?! Тебя спрашиваю, какой случай? Четвертый!! Четвертый случай за год. Первые люди государства. Ну, пусть Андропов еще не первый, но парень же шел наверх. Я уже хотел его на место этого самого, Шелепина. И тут! Они у меня так все перемрут. Регулярный медицинский осмотр! Никаких блядок и выпивок. Слышишь, никаких! Под твою ответственность! Налей мне там, в шкафу стоит. Да что ты рюмочкой? В стакан наливай. Сальца солененького принеси. Со мной не выпьешь? Ладно. Чтоб все были здоровы. Хорошо пошла.
……………………………………………………………………………….
Негодяй, осмелившийся испортить настроение нашему дорогому Никите Сергеевичу, стоял у доски и потел. Ну не знаю я, сколько костей в человеческом скелете. Точнее знал, но забыл. Так и учительнице сказал.
– Садись Смирнов, два. Очень плохо Смирнов. Скверно начинаешь учебный год. Вера Михайловна тебя хвалила, а ты её подводишь. К следующему уроку выучишь все кости. Сама проверю.
И хихиканье с мест. И ядовитая ухмылка битого мною амбала. Схлопотал супермен. Одна брюнетка смотрит на меня сочувственно, тушь на ресницах лежит толстым слоем. Не страшна французская тушь русским девицам…
Какое разочарование. Разочарование для Веры. Разочарование для меня. Я уже чувствовал себя в роли молодого папаши. Но, увы, ночью у моей возлюбленной случилось то, что должно было случиться. Случилось с опозданием и в довольно бурной форме.
Здоровая девица восприняла событие с некоторым разочарованием.
– Ничего Верочка, нет худа без добра. Мы выяснили, что морально готовы. А сделать это фактически, ну какие наши годы. Да хоть послезавтра сделаю тебе. Кого заказываешь? Мальчика или девочку?
Вера выгнала меня из спальни, заснула с печальной улыбкой принцессы, от которой сбежал её принц.
А завтра в школу, завтра в эту проклятую школу. Хоть бы побывать на минутку сейчас в Риме, увидеть Рим и умереть. Ночной Рим…
“Когда стали прыгать два восемнадцать на стадионе включили прожекторы. Уже ночь, у нашей сборной два первых места, бороться дальше уже нет сил. Я прыгал уже эту высоту, но сегодня вряд ли смогу… последняя третья попытка…”
Я стоял в тени трибуны, глядел на моего кумира и безумно желал ему победы. Шавлакадзе герой, рыцарь без страха и упрека. Он заслужил победу. Но моя любовь Брумель. Ну же, Валера!!!
Слегка приподняв тело в полете, я
