скажу, что при извержении масштаба «восьмерки» в радиусе 150 километров будет разрушено и погибнет буквально все.
Кроме того, колоссальные извержения никогда не бывают одиночными, они приводят в движение потенциальные вулканические резервуары на огромной территории, поэтому сильные извержения обычно идут кластером.
На сегодня самый известный широкой публике супервулкан – Йеллоустоун. Но он не самый опасный, а просто наиболее популярный, потому что находится в США. А вот самый опасный вулкан мира – Таупо – располагается на Северном острове Новой Зеландии. Он извергался чаще и мощнее, чем Йеллоустоун. И выдавал за свою историю несколько «восьмерок». Таупо может взорваться в любой момент, потому что так называемое «время возврата» его истекло. Ждем-с.
Конечно, существуют специальные службы, целые команды вулканологов, которые постоянно следят за состоянием вулканов. Но, к сожалению, ни один вулкан не обнаруживает полностью свои намерения раньше, чем за несколько дней до извержения. И ни один вулканолог не может спрогнозировать мощность извержения раньше того, как оно закончится. Это печально. Потому что и в Европе тоже есть свои «тикающие бомбы» – Флегрейские поля, например, – огромный старый вулкан неподалеку от Неаполя.
Теперь представьте, население Неаполя с ближайшими пригородами и со всеми окрестностями – на круг около 10 миллионов. И вот, допустим, вулканологи сообщают властям: через три дня вулкан рванет! Да они просто не успеют эвакуировать 10 миллионов человек!
Между прочим, знаменитый Везувий – часть этого большого вулканического комплекса. Его оставшееся в истории извержение, погубившее Помпеи – это «низкая тройка». Флегерейские же поля могут рвануть на «семерку» или «восьмерку», как это было с данным вулканом 40 тысяч лет назад и по одной из гипотез послужило причиной вымирания неандертальцев из-за «вулканической зимы» (она вызвала угнетение растений, соответственно, массовую гибель животных, в том числе бизонов, на которых охотились люди)… А что такое потенциальная «восьмерка» в сравнении с «тройкой» Везувия? Это взрыв в 100 тысяч раз мощнее! Мы не можем себе даже представить катастрофу подобного масштаба! Но мы точно знаем, что эта бомба гарантированно взорвется рано или поздно.
Американцы и немцы проигрывали подобные сценарии. Ну, американцы – понятно, почему: у них «тикает» Йеллоустоун. А немцы? А у них тоже есть своя тикающая бомба в 20 километрах от Кёльна. Это вулканический массив Айфель. Последнее крупное извержение там произошло буквально вчера – 12 тысяч лет назад. И проигрывая эти сценарии, и американцы, и немцы понимают, что избежать многомиллионных потерь населения невозможно.
Так вот! Как я уже сказал, по нашим прогнозам, извержение уровня «семерки» произойдет до 2032 года. Мировая вулканология предсказать этого не может. А ваш покорный слуга может и даже сейчас объяснит, почему.
Еще четверть века назад мы обратили внимание научной общественности (на которое традиционно никто не среагировал), что самые сильные извержения вулканов происходят в эпохи самых глубоких солнечных минимумов. И вот он пришел, этот минимум.
К счастью, человек нагрел атмосферу настолько, что «пригасшее» Солнце не собьет этого потепления, хотя и затормозит глобальное потепление очередным Хайэтасом на 10–12 лет. Однако кластер катастрофических извержений способен сбить среднеглобальную температуру на 0,5–0,7 оС! И если, согласно нашим прогнозам, это случится, то Перерыв, в который мы уже вошли, растянется на десятилетия!
– А потом?
– Дальше температура снова начнет расти, но никогда больше она не будет расти так быстро, как она росла в 70-х и 90-х годах. Тогда скорость потепления превышала 0,2 градуса за десятилетие. А будет расти со скоростью в 2–2,5 раза ниже. И расти она будет примерно сто лет.
– А потом?
– Хм… Два десятка лет назад я представил в «Известия русского географического общества» статью, которая была подвергнута довольно хамской критике, но в конце концов опубликована. В ней написано то, что сейчас уже стало общим местом. А именно: если бы не воздействие человека на атмосферу, мы бы сейчас уверенно продвигались в сторону нового Ледникового периода. Сначала очень похожего на Малый ледниковый период… А затем свалились бы в новое ледниковье в полный рост – уже не малое, а в самый настоящий Ледниковый период. И это произошло бы в течение ближайших четырехсот лет.
Но поскольку в атмосфере за последние 250 лет было накоплено более чем полуторакратное превышение СО2, парниковый эффект будет продолжать поддерживать повышенный температурный режим. Мы отодвинули наступление очередного Ледникового периода на несколько тысяч лет. И теперь собрались с этим бороться!
Мы живем в кайнозойскую эру, в ее завершающей фазе, которая называется эпохой голоцена. Голоцен начался 11 600 лет назад. Голоцену предшествовал плейстоцен. Он длился 2 миллиона лет и характеризовался чередованием коротких межледниковых периодов и длительных ледниковий в соотношении 10:1. То есть из двух миллионов лет 1 800 000 лет длились ледниковые периоды с мамонтами, шерстистыми носорогами и ледовым щитом в 200 м толщиной над Москвой. И всего 200 000 лет на планете было более-менее тепло, вот как сейчас. Наш читатель уже знает наизусть: средняя продолжительность межледниковых периодов всего 10–12 тысяч лет. То есть мы свое уже отгуляли, наш срок вышел. Понаслаждались – пора заканчивать проект «цивилизация». Но если «зеленые» и прочие экологисты не заставят нас убирать парниковую углекислоту из атмосферы, то тепло, давшее жизнь нашей цивилизации, продлится еще столько же, то есть окажется вдвое длиннее, чем естественное межледниковье. И тогда мы еще поживем!
– Хоть бы они все попередохли, эти «зеленые»!
На дворе трава, на траве – дрова
Какое-то время я молча смотрю на красную плазму, которая весело пляшет на фоне желтого шамотного кирпича. Огонь – это очень красиво. Мне все это очень нравится. Дрова. Углекислый газ. Парниковый эффект. Тепло. Грета Тунберг в смирительной рубашке…
А борьба с глобальным потеплением мне совсем не нравится! Это какая-то очередная охота на ведьм. Маккартизм от климатологии. Экологическая политкорректность. Грета Тунберг, как родная сестра Павлика Матросова, закрывшего вражескую амбразуру телом своего отца.
Как же нам выжить в этой удушающей атмосфере всеобщей любви и заботы об окружающей среде?
Пока я раздумываю над этим, Клименко продолжает бесконечный разговор о погоде и климате.
– …2020-й ковидный год стал самым теплым годом за всю историю метеорологических наблюдений в Москве, то есть за последние 244 года, и превзошел прошлый рекорд 2019 года. Теплеет! И очень ощутимо. Прошлый рекорд составлял +7,8 оС, а в 2020 году +8 оС. А что такое восемь градусов среднегодовой? Это, на минуточку, как холодный год где-нибудь в Вене или Берлине. И я такое потепление приветствую! К нам приходит Европа! Поэтому та амбициозная задача,
