расцветает сразу, в основном благодаря Нилу, я с радостью отвечаю на его вопросы, довольно поздно спохватываюсь и предлагаю гостям вино.
— Я за рулем, точно не буду, — мягко отказывается мама.
— А я, пожалуй, выпью, — соглашается Нил.
— И я! Но тогда ты откупориваешь бутылку, — задорно заявляю я гостю и роюсь в выдвижном ящике в поисках штопора.
— А вы не на машине? — подозрительно интересуется мама.
— Сегодня нет. А что?
— Ничего, — отворачивается она, а мой гость быстро справляется с пробкой. — А чем вы сейчас занимаетесь, Нил? В какой сфере работаете?
— В сфере производства, — с ленцой отвечает Нил.
— На заводе трудитесь? — предполагает мама.
— Можно и так сказать.
— Понятно, — снисходительно бросает она.
— Мам, Нил сейчас… — пытаюсь вмешаться я и все объяснить, но гость не позволяет это сделать, намеренно мягко меня перебивая:
— Да, все верно, — улыбается он и согласно кивает. — На заводе по переработке пластмассы.
— Похвально. Это должно быть о-о-очень интересно.
— Весьма.
Я начинаю волноваться. Отпиваю вино, ставлю на стол бокал, но тут же — вот растяпа! — суетливо задеваю его ребром ладони, а хрусталь с жалостным дребезжащим бряцанием опрокидывается, заляпывая все вокруг себя.
Я вскакиваю на ноги, торопливо тяну салфетки из подставки и промакиваю вино. Вот же черт! Еще и на меня часть бокала вылилась. Ну что за невезение!!! Нил тоже оказывается на ногах, отодвигая посуду. Мама с волнением оглядывает мой наряд.
— Какая я неловкая! Простите!
— Ариш, не переживай, это пустяк, — успокаивает меня Нил.
Я устраняю остатки погрома и объявляю, что мне срочно нужно сменить наряд, и я скоро вернусь.
В спальне цепляю из шкафа чистые вещи и иду в ванную, чтобы переодеться там, заодно забрасываю в стиральную машину испачканную одежду.
Слишком поздно я понимаю, что испорчено еще и белье, поэтому натягиваю короткий шелковый халат и, стараясь остаться незамеченной и поскорее прошмыгнуть в спальню, на цыпочках выхожу из ванной комнаты.
— А Арина-то в курсе, что вы ее в невесты к Демьяну записали? Оказалось, что, даже спустя восемь лет, они как были, так и остались просто друзьями, — тихим голосом укоряет Нил.
— Вот только не надо драматизировать. Ты-то откуда знаешь, мальчик? Улетел — да и слава богу. Всем сразу стало проще. Кстати. Давно вернулся-то? В Штатах не сложилось… и ты решил местные заводы покорять?
— Это не у меня не сложилось, — с печалью парирует Нил. — Это у Арины с матерью не сложилось. Как змея, за спиной обвинить дочь в аборте. Вы, кстати, с ее врачами в сговоре не были?
— Не выдумывай, мальчик. И я не собираюсь оправдываться перед тобой, ясно? Избавиться от тебя было самым огромным счастьем в ее жизни. А если Арина хоть что-то узнает о давнем нашем разговоре, я всегда смогу сказать, что ты, дурачок, все не так понял и бросил мою бедную девочку. Жаль мне тебя, заводчанин.
— Да дурак я, конечно, был, не скрою. Молодой слишком. Вспыльчивый. И глупый. Ни один уважающий себя человек в вашу ложь не поверил бы. Вам плевать на дочь было. Вам важно лишь ее выгодно пристроить. А то, что из-за моей слабости сразу двое пострадали, вам невдомек.
— Аришке только на пользу пошло. Видишь, какая сильная выросла, — ухмыляется мама, а я не верю в то, что слышу. Небо рушится мне на голову. Чего угодно я ожидала. Но только не этого. — Умная. Красивая. А с тобой загнулась бы. Ма-а-альчик, — с издевкой тянет она, в голосе ее чувствуются смешливые нотки. — Это было всё в ее интересах. Да и ты, как только прозвучало слово «аборт», взбеленился сразу. Я-то тут причем? Сам же психанул и свалил подальше, себя и вини.
— Я прошу прощения, — выхожу я из своего укрытия. — А чей аборт вы обсуждаете?
Перевожу я потрясенный взгляд с Нила на маму и обратно.
— Ох, доченька — наигранно отзывается мама, — да мы тут с твоим гостем о своем болтаем. Не бери в голову.
Губы ее кривит натянутая улыбка. А я плотнее запахиваю халат. В это мгновение я сама себе кажусь маленькой и беззащитной. А еще преданной.
Преданной не кем-то. А одним из самых важных и дорогих людей в моей жизни. Кому я бесконечно верила и даже подумать не могла об обмане.
— Как же так, мама… — шепчу я в исступлении. — Это ты убедила Нила, что я сделала аборт?
— Господи, какая чушь! — реагирует она резко и поднимается с места. — Он подслушал мой разговор по телефону. Вот и все! Для его ушей, кстати, непредназначенный. И интерпретировал его по-своему. Никто твоего разлюбезного жениха ни в чем не убеждал!
— А надо было бы убедить!!! — взрываюсь я. — В обратном! Как ты могла, мама?!
— Да ничего я не сделала!
— Я только что слышала каждое твое слово, мама!
— И что? Он услышал то — не знаю что. Был бы нормальный трезвомыслящий парень — вы давно бы обговорили все. Что ж на меня всех собак вешать? Он накосячил, а я виновата?
Не представляю, сколько эмоций в моих глазах. И Нил медленно приближается ко мне. Берет за руку, но я мигом вырываю запястье из его сильных пальцев.
— Ты хоть представляешь, что ты наделала?! — несдержанно повышаю я голос. — Ты подтолкнула нас к разрыву! Ты лишила меня любимого мужчины! Мечты! Перечеркнула все планы!
— Да что это за мужчина такой! Любил бы — не уехал бы! А так было очень удобно! Вот и всё! И я действительно не убеждала его. Он сам все для себя
