Оказалось, пока наши полководцы отступали, отдавая свою землю, какой-то майор госбезопасности, до сих пор выясняют чьего отдела, да и вообще кто это такой. Так вот, собрал этот майор из нескольких разрозненных групп окруженцев целую дивизию и, вооружив ее до зубов захваченным у немцев оружием и боевой техникой, ударил по глубоким тылам поперек коммуникаций, да так удачно, что взорвав пограничные железнодорожные мосты и разбомбив до щебенки Варшавский железнодорожный узел, отрезал немцев от снабжения.
Про масштабы деятельности этого майора с его обладающей необычайно высокой боевой выучкой группировкой, хотя и собранной исключительно из окруженцев и освобожденных им военнопленных, ходят какие-то неправдоподобные легенды в Генштабе. Говорят, что он не только нормально снабдил свое войско всем необходимым для успешных боев, но и многим сверх этого необходимого. Располагая автотранспортом и боевой техникой по штатам механизированной дивизии со сверхштатными средствами усиления, широко использует еще и авиацию различных типов, силами до смешанной истребительно-бомбардировочной авиадивизии, что и позволило ему практически одномоментно нанести удар из района Владимир-Волынска по рокадным железнодорожным станциям и шоссейным дорогам по всей полосе от района Львова ориентировочно до Лиды. Подавив малочисленные тыловые гарнизоны, он выжег в глубоком тылу вермахта их аэродромы и инфраструктуру на приграничной территории СССР в полосе до трехсот пятидесяти километров и, по неуточненным данным, глубиной от ста двадцати. Местами до двухсот километров по линии в районе Сарн-Лунинец-Барановичи, поэтому снабжение фронта у немцев в ближайшие пару недель возможно только в обход, через Прибалтику и Румынию — это хороший шанс для Красной Армии. Поэтому-то отправили Мартынова организовать взаимодействие. Товарища Сталина, да и командование заинтересовала манера боевых действий, что вела группировка «партизан», она даже краем не касалась боевого устава Красной Армии.
Самое интересное, этот майор госбезопасности Демин не признает «нерушимую стену» в принципе. Войска под его командованием воюют мобильными группами, используя различного рода диверсантов для ночного нападения на колонны в ничейной полосе, для артиллерийско-пулеметных засад и наведения на колонны днем артиллерии, а на ночные лагеря направляет штурмовики с кассетами легких бомб — им точность не нужна, плюс-минус сто метров не критично — побольше сыпанут.
Комиссар, не будь дураком, понял причину, почему выбрали его. Несмотря на то что «воздушный мост» действует вторую ночь и раненых вывезли уже ближе к полутысяче, столько же примерно пленных, Ставка все равно опасалась провокации, несмотря на довольно плотный допрос летчиков и раненых. Наверняка после Мартынова должен прибыть другой человек, с более широкими полномочиями.
Посмотрев в иллюминатор, комиссар увидел неярко горевшие электрические огни на земле. Судя по всему, аэродром у партизан работал в полную силу. Чуть подпрыгивая на кочках, самолет катился по полю, притормаживая в конце посадки.
Как только дверца открылась, их осветили фонариками.
— Дивизионный комиссар Мартынов? — поинтересовался кто-то снаружи.
— Это я.
— Меня прислали за вами, очень прошу следовать за мной.
Через десять минут на трофейном автобусе комиссия въехала на лесную ночную дорогу.
— Со светом ездят, ничего не боятся, — пробормотал один из членов комиссии капитан Артемьев, наблюдая за довольно оживленным движением на дороге.
— Вопросов много, скоро все узнаем, — ответил Мартынов.
Сильное движение было не только на земле, но и в воздухе. Когда машина остановилась и командиры вышли из автобуса, стало отчетливо слышно тяжелое надрывное гудение самолетов и далекую орудийную канонаду, переходящую в сплошной орудийный гул непрерывных выстрелов. Входящий в комиссию майор мотострелковых войск был обстрелянным командиром; приняв свой первый бой на границе в Белоруссии двадцать второго июня, он был одним из немногих, кто смог вырваться из Кобринской мясорубки. Спрыгнув на землю, майор замер, прислушиваясь.
— «Юнкерсы»… тяжело нагруженные… Гаубицы бьют. Много. Далеко… километрах в двадцати. Судя по залпам, полк работает, не меньше.
— Четыре отдельных дивизиона и восемь батарей, входящих в состав частей. А бомбардировщики наши, трофейные. От Варшавы к нам немецкая пехотная дивизия шла, как раз сегодня Буга достигла, разведка выяснила, где они на постой встали, теперь по точкам отрабатываем, — пояснил сопровождающий, в его голосе только глухой бы не услышал гордости. — Пройдемте в штаб, вас уже ждут. Вещи пока в машине оставьте, позже вас увезут на место расквартирования.
Мартынов внимательно выслушал майора и сопровождающего, составив свое мнение о разговоре. В этой части действительно все по-другому, если бы не форма, можно было подумать, что они попали в совершенно другую армию, чужого государства. Он припомнил, как майор Лисин расспрашивал сопровождающего в автобусе:
— Лейтенант. Какая у вас должность?
— Командир четвертого взвода управления комендантской роты, товарищ майор.
— Но в комендантской роте, как я помню, по уставу положено три взвода?! — сыграл удивление майор.
— Это так, но наш взвод только номинально числится за комендантской ротой. В основном наша задача одна, охранять командира группы.
— Майора госбезопасности Демина?
— Так точно, товарищ майор.
— Он так беспокоится за собственную безопасность?
— Нет, товарищ майор. Товарищ полковник был как раз против, это командование штаба решило. Наш командир ведь как «савраска» везде ездит, в каждой части побывает, с простыми бойцами поговорит, с командирами познакомится. Один раз под обстрел попал, на каких-то шальных немцев нарвался, вот командование и решило выделить ему охрану.
— Понятно. Беспокоятся о нем?
— Так точно, товарищ майор. Если бы не беспокоились, меня бы командовать взводом не поставили и не разрешили самому бойцов набирать. Я раньше разведвзводом командовал. У меня все бойцы обстрелянные, некоторые не по одному языку брали.
— Языку?
— Пленного. Это командир словечко ввел, он много разных слов знает. Как говорится, в саму суть попадает.
— Да-а, похоже. Надо же, «язык», — покачал головой майор, — это получается, как бы «говоруна» берут?
— Так точно.
— Лейтенант, а почему вы старорежимное «так точно» произносите?
— Тоже командир ввел. Говорит, мне ваши «Да» — «Нет» уже поперек горла. Война идет, будем вводить новый боевой устав.
Мартынов тогда, засмеявшись, произнес:
— Хорошо, что ВАШ командир еще погоны не ввел.
— Надо будет, товарищ комиссар, введут. — Было видно, что лейтенант потерял интерес к разговору и как-то быстро свел его на нет.
Автобус остановился на небольшой поляне, освещаемой только лунным светом; похоже, светомаскировка тут была очень хороша. Рядом с автобусом стояли три легковых машины, под тенью деревьев угадывались массивные корпуса бронетранспортеров.
