голос из прошлого отрывает меня от приятных забот. Поднимаю глаза и вижу своего бывшего мужа Рустама. Он стоит передо мной в черных джинска и синей футболке-поло. Слегка поседел и похудел, но в целом такой же красивый, как раньше. Видно, что пришел в себя после инфаркта. В последний раз мы виделись на празднике в честь поступления Анель в медицинскую школу Оксфорда. А в этом году наша младшая дочь уезжает Лаура учиться в Академию изящных искусств Брера в Милане. Она поступила на отделение изобразительного искусства.
- Рустам. Привет! – по-дружески здороваюсь.
- Привет! Твой? – показывает он на Эмира, и я киваю. – На тебя похож больше.
- Спасибо. А все говорят, что на папу.
- Можно присесть? Не помешаю.
- Конечно.
Рустам садится за стол и складывает руки в замок. Маленький Эмир перестает жевать машинку и рассматривает незнакомого дядю. Потом он неожиданно ему улыбается и возвращается к любимому занятию. К Рустаму подходит официантка, но он жестом показывает, что ничего не будет.
- Как твой сынок? Большой уже?
- Да, три года. Уже разговаривает.
- Молодец. А сам ты как?
- Хорошо. Жив, и слава Богу.
На самом деле Рустам не говорит мне всей правды, которую я и так знаю благодаря Самире. Томирис выжала из него все соки и чуть не довела до второго инфаркта. Она все-таки поставила условие: собственная квартира в обмен на сына. Рустаму было проще договориться, чем постоянно выслушивать ее стенания и проклятия. В итоге, Тамерлан остался с отцом. Матери же определили часы посещения, которые она часто нарушала.
Томирис сделала пластическую операцию, но окончательно избавиться от шрама не получилось, несмотря на все шлифовки. Потеря красоты стала для нее настоящим ударом, но и это еще не все. Одна из проблем, с которыми сталкиваются женщины после удаления матки, - это лишний вес. Томирис сильно поправилась из-за гормонального сбоя, и это тоже выбило ее из колеи.
Однажды я видела ее в супермаркете и не сразу узнала в полноватой женщине с жирными волосами, завязанными в пучок, и светлой полоской на щеке Томирис. Былая красотка, что пришла ко мне заявить права на моего мужа, стояла в отделе алкогольных напитков в спортивных штанах и свободном худи. Самира рассказала, что у Томирис началась депрессия из-за потери матки и красоты. Рустаму пришлось отправить ее к психотерапевту, который прописал ей антидепрессанты. В итоге, Томи подсела на препараты, а позже даже подключила к ним алкоголь. Я стояла в магазине и пыталась найти в незнакомой женщине прежнюю роковую брюнетку, по которой сходил с ума Рустам. Но той Томирис уже нет. Теперь у нее такая жизнь: в своей квартире, без любимого мужчины, ребенка, статуса официальной жены и прочих благ, о которых она мечтала. Эту женщину предало даже ее тело. Рустам с ней никак не общается и поставил условие: к Тамерлану подпустит только после того, как она избавиться от зависимости. В этой ситуации больше всего жаль ребенка, который растет без мамы. Да, у него есть все, но нет главного: материнской ласки и любви.
- Ну что ты так пессимистично! Жизнь – прекрасна! – пытаюсь подбодрить его, заменяя машинку на бело-желтый прорезыватель-бананчик. – Ты здесь с кем-то встречаешься?
- Нет. Шел мимо, к машине, и услышал твой голос. Ты все такая же, не меняешься.
- А ты похудел. С сердцем все хорошо?
- Да, я теперь чертов ЗОЖник. Прогулки на свежем воздухе, диета, никакого алкоголя, минимум физических нагрузок. Скучно и пресно. Мне теперь раз в год, как сердечнику, полагается санаторий…бесплатно. Ну а что делать? Жить хочется.
- Я рада, что ты серьезно к этому подходишь.
Между нами возникла неловкая пауза. Надо же! Столько лет прожили вместе, а встретились – и сказать друг другу нечего.
- Айлин, - прерывает молчание он и пристально смотрит. – Помнишь, я говорил, что буду спрашивать тебя, простила ли ты, пока не скажешь «да»?
- Рустам, - качаю головой. – Тебе это так важно?
- Очень.
- Я простила, - отвечаю совершенно спокойно. – Не хочу копить в себе обиды. Они, знаешь ли, отравляют и плохо сказываются на здоровье.
- Спасибо. Мне нужно было это услышать, потому что я много думал и анализировал. Я во всем виноват. И теперь расплачиваюсь за это. Своим здоровьем и одиночеством.
- Так ты один? – заламываю бровь от удивления.
- Один. Мне всех этих страстей на сто лет вперед хватило. Сейчас хочется спокойствия. Тем более, сын у меня очень активный. Мне его выкрутасов с лихвой хватает.
- Ты говоришь с любовью. И знаешь, он ведь очень на тебя похож. Я заметила это тогда, когда приезжала в ваш таунхауз.
- Айлин, - протягивает он.
- Все нормально. Знаешь, именно в тот момент я поняла, что потеряла тебя. Окончательно и бесповоротно. До этого у меня еще были какие-то иллюзии, а после той картины счастливой семьи, как отрезало. Ножом по сердцу, но так и было. А потом я попала в больницу, чуть не умерла и родилась заново. И там я снова поняла, что как бы сильно я тебя раньше не любила, но мне придется тебя отпустить. Как и любовь к тебе.
- Понимаю, что сделал тебе очень больно, - опускает глаза.
- Сделал. Но именно ты сделал меня сильнее. И ты подарил мне двоих дочерей и хорошую жизнь, и воспоминания. Просто мы, наверное, изменились, как и наши чувства. Ведь будучи со мной ты полюбил другую. Но теперь и я люблю другого.
- Он хороший человек?
- Он замечательный. Я желаю тебе встретить своего человека. Искренне. Без шуток. Какие твои годы? Ты как Карлсон, мужчина в самом расцвете сил.
Рустам неожиданно смеется и вслед за ним хохочет и размахивает ручками Эмирчик.
- Ма-ма! Ма-ма! – сынок требует взять его на руки, что я и делаю.
- Не буду вам мешать, - Рустам встает и смотрит на меня. - Тебе очень идет быть мамой. Будь счастлива, Айлин!
- Спасибо, Рустам, - киваю я. – Ты тоже.
- Мам, мам, - Эмир кладет своим маленькие сладкие ладошки на мои щеки, стараясь привлечь к себе внимания. Когда он понял, что я вся в его власти, то расплылся в довольной улыбке, чем еще больше напомнил своего отца.
- А вот и я, - слышу я любимый голос. Даже не заметила, как
