– Ты куда-то собралась?
– Если отец там, я вам понадоблюсь.
– Если что-то найдем, я дам тебе знать. И если ты понадобишься – вызову. Даю слово.
Она покачала головой – всего на несколько миллиметров вправо и влево. Взглянула жестко.
– Он мой отец.
На Джима накатила и тут же схлынула волна эмоций. Досада, печаль, чувство вины, страх. И вперемешку со всем этим глубокая ностальгия. Вспомнилось, как он вернулся из школы и застал отца Антона на заднем дворе за устройством ямы для гриля. Пустое воспоминание. Джим много лет к нему не возвращался, а тут оно явилось таким ярким и сильным, и столько в нем было любви, словно это случилось минуту назад. «Он мой отец».
– Ты знаешь, чем рискуешь? – спросил Джим.
– Нет, не знаю, – ответила Тереза. – А вы?
Джим пожал плечами.
– Не забудь проверить стык шлема.
Когда оба были готовы, он запустил цикл шлюзования. Началась откачка воздуха, и в разреженной атмосфере звуки внутри скафандра привычно переменились, стали мягче. Его отрезало от мира – или он острее ощутил одиночество. Звук дыхания, поскрипывание скафандра, тихое жужжание вентиляторов все сильнее заполняли восприятие. Так бывает, когда начинаешь засыпать. А потом через палубу донеслась вибрация дверного запора, грузовой отсек открылся. В трещины хлынул свет – подобного он раньше не видел и только через несколько секунд осознал, в чем странность. Обычно такие корабли, как у них, открывались свету рабочих ламп или звездам – сильному, резкому, направленному. А сейчас трюм наполнило рассеянное млечное свечение. Свет был мягким, бестеневым, как в туманный день на Земле. Как бесхитростный детский образ небес.
Под ним вращалась станция, пятикилометровая металлическая сфера. Для корабля велика, для планеты мала, для астероида слишком гладкая и правильная. А на ее голубой глади зернышком риса темнела точка и рядом – пылинками – люди Элви.
Джим с Терезой нацелили маневровые к остальным. Рядом с человеческими фигурами стал яснее масштаб. Крошечный кораблик. Пожалуй, он бы целиком уместился в грузовой трюм, из которого они сейчас вышли. Гладкое, бесшовное, плавно изогнутое, яйцо выглядело не изделием, а созданием живой природы. Одна его сторона была вскрыта, плоть яйца отходила слой за слоем, образуя дыру, в которую можно проникнуть.
Одна из мельтешивших вокруг фигурок, отделившись, направилась к ним с Терезой. Лицо Элви расплывалось за щитком шлема, словно она смотрела из-под воды тихого озера. Голос по рации казался далеким и глушился помехами, даже когда она была совсем рядом.
– Соответствует артефактам Лаконии, – сказала она. – Видимо, так же презирает инерцию, как Эрос в свое время, потому что ничего похожего на сопла не видно. По температуре не определишь, давно ли он здесь, потому что… – Она взмахом руки указала на тысячу пылающих ворот.
– Но вы уверены, что это он? – спросила Тереза.
– Можем ли доказать? Не можем. Но не глупо ли предполагать другое? Глупо. На данный момент я буду считать, что это Дуарте, пока не увижу доказательств обратного. Слышу стук подков – считаю, что это кони.
Вокруг «яйца» двигались полдюжины фигур в вакуумных скафандрах. Джим не сразу распознал в их кружении порядок обследования.
– Его следов не нашли?
– То есть чего-нибудь убедительного вроде шлюза или дверей? – уточнила Элви. – Нет, ничего такого. Артефакт здесь, но на поверхности станции ни щербинки.
– А постучать не пробовали? – почти не шутя, спросил Джим.
– Может, я могла бы помочь? – предложила Тереза – Скажу по радио, что мы здесь. Может, услышав мой голос, он выйдет. Или нас впустит.
– Попробовать стоит.
Элви жестом пригласила их поближе.
Кроме «яйца» здесь были коробки с надписями: цепи датчиков, батареи с проводами, инструменты для сбора образцов. Над ними, наседкой над цыплятами, плавал Харшаан Ли. Джим видел, как шевелятся его губы, но ученый говорил по другим каналам, не слышно для него. Потом в шлеме щелкнуло, и вместе с помехами прозвучал голос:
– Погодите минутку, я подключу скафандр юной леди к нашей системе. Можно на всех диапазонах обратиться прямо к станции и добавить контактные вибрации.
– Величайший рупор человечества, – заметил Джим.
Элви хихикнула, а остальные, как видно, не оценили шутки.
– А в прошлый раз ты как входил? – спросила Элви.
Джим покачал головой. Подумал, что она могла не заметить, и в дополнение по-астерски поводил кулаком.
– Просто подлетел, она и открылась. Я ничего не делал.
«Просто меня привел призрак, для которого в этом доме с привидениями все двери были открыты», – добавил он про себя. Его грозили захлестнуть воспоминания о давних чудесах и страхах, но он отогнал их, чтобы не отвлекаться.
– Ей управляла протомолекула, – сказала Элви. – Она пыталась разобраться, почему на ее доклад никто не отзывается. И использовала для этого тебя.
– Потому что у меня имелось тело, – согласился Джим. «Теперь там внутри одни призраки. Тело для них кое-что значит». – Она мне так и сказала. Догадываюсь, что для нее доступ к материи – редкость.
– Я прослушала материалы твоего отчета, – сообщила Элви. – Какие ты выбирал термины? Или это она их использовала? Плерома, падший мир, субстрат… Это человеческие понятия.
– Все мои действия направлялись посредством человеческого разума, – объяснил Джим. Ли, протянув ярко-красный втягивающийся провод от прилепленной к поверхности станции круглой штуковины, подсоединил его к гнезду скафандра Терезы. – Я там, знаешь ли, не рулил. Меня просто несло.
– Ну, – сказала Элви, – теперь, по-моему, кто-то рулит.
Ли показал им большой палец. Тереза забегала взглядом от него к Джиму и Элви.
– Что сказать?
– Скажи ему, что мы здесь, – попросила Элви.
Тереза кивнула и взяла себя в руки.
– Папа, это я. Тереза. Я здесь, у станции. Мы хотели бы войти и поговорить. – Подождав немного, она продолжила с такой тоской, что у Джима дрогнуло сердце: – Я хочу тебя видеть. Впусти, пожалуйста.
Они ждали. Джим медленно поворачивался по кругу, высматривая на поверхности станции хоть что-нибудь: рябь, отверстие, появление чего-то нового. И ничего не увидел.
– Попробуй еще, – сказал он.
– Отец? Если ты там, это Тереза. Я снаружи станции. Я хочу войти.
Тянулись секунды, и надежда на лице девочки умирала. Ли жестом подозвал ее к себе и отцепил провод.
– Есть и другие способы, – сказал он. – У нас несколько километров контактных датчиков. Мы пользовались ими у алмаза Адро, но они и здесь могут что-то дать.
– Я помогу разматывать, – вызвался Джим.
