— Нет, всё пока на месте, ушки твои, как были маленькими и аккуратными, так и остались. Но после ритуальной свадьбы всё может быть.
Тома расстроилась:
— Вот никак не хочу длинные — ослиные и, к тому же, волосатые уши.
— Да что ты так переживаешь! У меня хвост вырастет километровый, и то я не расстраиваюсь!
— Почему — хвост? — икнула Томка.
— А ты что, так и не поняла, что я — дракон?
— Ктоооо??? — напрочь забыв уже, что ей говорила Аннарэн.
— Да, да, и мне обещают, что после свадьбы я смогу в него
превращаться.
— Иди ты…
— Это ты пойдёшь, — засмеялась Клубничкина, — а я полечу! Прикинь? Всегда боялась летать на самолётах, а тут придётся самостоятельно летать. Ужас-ужас! Зато ты будешь в буквальном смысле сидеть на шее мужа.
— Ты хочешь сказать, что и Витя будет драконом? — Тома неожиданно заплакала.
— Том, ты чего? Он, что, не говорил?
— Говорииил… А я думала, шууутииит!
— Вот ведь, Горыныч… неубедительно как-то говорил. Не плачь, покатаешься в облаках, может, ещё и понравится.
— Ен, Ен, они же страшные, драконы, — зашептала снова на ухо Томка. — А вдруг, увижу его такой страхолюдиной и разлюблююю…
— Не разлюбишь, это я тебе гарантирую. Тебя магия выбрала ему в жёны, так что всё у вас будет преотлично!
Енка начала расхваливать её платье, образ в целом и Томка вся засветилась, глазки заблестели, губки расплылись в улыбке и настроение поднялось до небес.
У мужчин свои были нюансы. Одеться, они оделись, поржали насчёт того, что пришлось раздеться для этого сначала, потом поигрались с капюшонами, потолкались и принялись наставлять Вову, который крутился тут же, с любопытством их разглядывая: пощупал ткань, поинтересовался, почём матерьяльчик, похихикал, съел почти все бутерброды, что лежали на подносе, был уличён в содеянном и поставлен перед Грингом.
— Слушай сюда, малец, свадьба — это тебе не просто так. Один раз и на всю жизнь, понятно?
Он охотно кивнул, поняв, что за бутерброды наказывать не будут.
— И ты тут тоже не просто так будешь. На невест накинут покрывала с длинным шлейфом, это уже около Храма. Так вот, ты возьмёшь тот, что будет на моей Аннарэн. Мы — самые старшие с ней, тебе и нести его. А детишки распределятся по другим парам. Зайдёте с нами в Храм, а что делать дальше — вам скажут жрецы. Всё понятно?
Вова никак не ожидал такой подставы, но отказаться уже не мог, видел, что все на взводе, несмотря на то, что посмеивались и толкались. Кивнул:
— Всё сделаю в лучшем виде, шеф! — он козырнул и получил лёгкий подзатыльник, чисто символический. Гринг покачал головой и сказал добродушно:
— Сам же знаешь, к пустой голове руку не прикладывают.
И Вова не обиделся. Мог бы, но не стал. На душе было так же празднично, как и вокруг.
— А мы как туда попадём, на каретах или порталами? — на всякий случай спросил он.
— Портал откроем, ехать долго. Да и босиком же будем.
— Уф, хорошо, а то трястись в ваших колымагах одно мучение.
Все засмеялись:
— Ничего, мы не жалуемся, это ты просто сидеть не умеешь. У нас даже дети это могут. Спокойно сидят.
— Научится, какие его годы, — хмыкнул Горыныч. Он заметно побледнел, чего за ним не водилось раньше. Петрус тоже нервничал, но хмурил брови по привычке, ходил насупленный, смеялся неохотно.
— Как думаешь, кому доверить шлейф Йены, Мэйнарду или Лониэлле? — спросил он у Виторуса.
— Не знаю, честно. Сами они ещё не решили?
— А им сказали вообще об этом? Вова, не поищешь Мэйнарда?
— Ага, поищу. Сюда привести?
— Да, скажи, по срочному делу.
Вовка убежал. Он промчался пулей по широким коридорам и, наткнувшись на Лизбет, спросил на ходу:
— Не видела Мэя?
— Видела, — пискнула она, — он в спальне у миледи с сестрой своей вместе.
— Да? А где эта спальня? Или нет, позови его ты, я в женскую спальню не пойду. Скажи, отец его зовёт по срочному делу!
— Хорошо, — снова пропищала девушка и посеменила на третий этаж.
Через минуты две к нему уже прискакал мальчишка, то и дело меняя ноги, то на правой, то на левой, и уже вдвоём побежали к мужчинам.
Встретили их на пороге, так как все ждали их и то и дело
выглядывали.
— Мэй, сынок, вам с Лоникой предстоит нести шлейфы — один мамин, второй нашей гостьи — феи Томы. Я тебя, как мужчину, спрашиваю, как думаешь, какой доверить Лонике?
Мэй, не задумываясь ни на минуту, сразу ответил:
— Леди Томы.
— Почему? — поднял брови отец. Все с любопытством ждали, что он ответит.
— Потому что она в красивом платье. Лонька его уже всё общупала. Так что — пусть его несёт, Томин.
— Резонно, — кивнул Петрус, — молодец.
Сыну достался в награду оставшийся бутерброд и он, довольный, уселся с ним на краешке стула.
Вова разглядывал барона с графьями в разноцветных балахонах и мысленно представлял себе своего отца… или мать. Да ни в жизнь они так не нарядились бы! А эти — совершенно серьёзно всё это надели, расхаживают с важным видом и рассуждают о каких-то легендах, традициях и ещё непонятно о чём.
— Бароша, как думаешь, — снова шутит нервно тот, которого то и дело называют Горынычем, — полетим?
— Не знаю, графинчик, — гудит в ответ “бароша”, - кто и как, а ты точно слетаешь у меня и прямо сейчас. Вот и окно открыто.
— Прости, я, когда нервничаю, себя не контролирую. Да и тебе Хойвелл не позволит, — попытался схохмить “графин”, но тут же снова поменял цвет лица. Вообще оно у него менялось с бледно зелёного до красного и обратно.
— Да в жизни ты не нервничал! Даже на пожаре!
— Ну… тут совсем другая ситуация. Женюсь! Это несколько нервирует.
— А то, что уже женат на той же женщине, ты подзабыл уже?
— Я и тогда нервничал. Было дело, а сейчас так особо! Как всё пройдёт? Полетим — нет? Как Тома на это отреагирует? Вдруг сразу плеваться станет на меня. Я ж не знаю, какой я на самом деле.
Барон похлопал его по плечу:
— Никто не знает, кто и как будет выглядеть. Жизнь покажет.
Помнишь же, как говорят там? — он кивнул куда-то себе за спину, -
не бери в голову, всё будет пучком. А, ещё вот — прорвёмся, брат!
Граф упёрся в его плечо лбом, постоял так и кивнул:
— Отпустило немножко. Спасибо!
