- В доме сгорели...
- Это не случайная смерть: их убили! - убежденно заявил Бешеный и добавил: - Причем по приказу...
- На куски порежу этих блядей! - разъяренно вскричал Гоча-Курды и даже вскочил со стула, готовый, кажется, прямо сейчас броситься на того, кто виновен в этом злодеянии. - Ты знаешь, кто приказал? Только намекни!
- Зачем намекать, когда можно услышать прямой ответ? Да ты сам и услышишь его... - Савелий сделал эффектную паузу, и в зале наступила мертвая тишина: все ждали ответа, - от их убийцы! - спокойно договорил он.
- Что-о-о? - взревел дядя Амирана-Мартали. - Где этот сын вонючего шакала? Говори!
- Не рви душу! - громко воскликнул и Витя Камский. - Засвети паскуду!
- Вот. - Савелий достал из кармана видеокассету, подошел к Гоче-Курды и отдал кассету ему. - Эту запись сделал сам Амиран-Мартали и передал мне на хранение, на всякий пожарный, если с ним что-нибудь случится! На этой кассете ты услышишь и голос Амирана. Мне кажется, что он бы хотел, чтобы эта запись оказалась у его дяди, его единственного родственника...
- Ты даже не можешь себе представить, Бешеный, какой ты мне сделал сейчас подарок, - прочувствованно и тихо проговорил старый вор.
- Почему не знаю? Знаю. Амиран-Мартали, несмотря на то что мы не очень долго были знакомы, незадолго до смерти пожалел, что мы не братья, но мы настолько сблизились, что, останься он в живых, мы бы наверняка стали настоящими друзьями! - Голос Савелия тоже был тихим и искренним.
Гоча-Курды приложил кассету к сердцу и сказал:
- Амиран был для меня как сын, а потому, если ты не против, ты займешь его место в моем сердце! - Он повернулся к присутствующим: - Братья! Все слышали? И вновь к Савелию: - Если когда-нибудь тебе понадобится моя помощь, считай, что Гоча-Курды сделает все, что сделал бы для своего сына, все, что сделал бы для Амирана-Мартали! Гоча-Курды всегда отдает свои долги!
Савелий взглянул на Ростовского, и тот одобрительно, чуть заметно, кивнул.
- Ты, Гоча-Курды, мне ничего не должен, но я с благодарностью принимаю твое предложение, тем более что я слишком рано потерял своего отца! решительно заявил Савелий.
- Благодарю тебя! - Гоча-Курды протянул Савелию руку, и когда их ладони встретились, старый вор неожиданно крепко обнял его за плечи и тихо прошептал: - Я понял, что в тебе нашел мой племянник!
- Что? - также шепотом спросил Савелий.
- Человека!
- Надеюсь... - Бешеный чуть смутился и тут же шепотом добавил: - В кармане найдешь информацию, которая может пригодиться! - потом повернулся к присутствующим: - Ну, я оставляю вас, не буду больше мешать вашему уважаемому собранию...
Все сразу притихли и посмотрели на него: уходить приглашенному в качестве гостя без разрешения сходки было не по "понятиям", однако недвусмысленное заявление уважаемого вора не позволяло делать Савелию замечание. Придя просто гостем, Бешеный уходил как бы приобретя совсем иной статус.
- Я свое дело сделал, - пояснил Савелий. - Спасибо, как говорится, за внимание...
В зале повисло молчание. Никто не брал на себя право отпустить восвояси человека, который так независимо держался. Савелий чувствовал это и, чтобы не обидеть "законников", не пошел к выходу, а задержался на своем месте, выжидая, что кто-нибудь выскажется.
Неожиданно эту роль взял на себя старый "законник" Киса: он попросил Ростовского:
- Братан, проводи человека.
Андрей кивнул Савелию. Тот пошел к выходу вслед за Ростовским.
- Бешеный, постой! - услышал он голос за своей спиной.
Савелий остановился и повернулся к столу: это его окликнул Витя Камский.
- Спасибо тебе! - уважительно сказал он.
- Не за что! - улыбнулся напоследок воровскому собранию Савелий и пошел за Ростовским.
Они вышли на улицу.
- Ну, ты красавчик! - хлопнул Савелия по плечу Андрей. - Вовремя ты подсуетился с Гочей-Курды: я уж, грешным делом, подумал, что этот Долидзе тебя живьем съест!
- Долидзе? - переспросил Савелий. - Это тот, который меня в менты определил?
- Ага, Доля.
- Так он же у Джанашвили в партнерах ходит. У меня и на него кое-чего из документов припасено.
- А ведь точно! Года три назад Доля у лысого Нуги правой рукой был, вспомнил Ростовский. - Сейчас в Дагестан подался: икру, наркотики контролирует... Он жутко злой, ты лучше поосторожней с ним, Бешеный.
- Пусть он меня опасается, а я уже пуганый... - улыбнулся Савелий.
Они сели в лимузин Ростовского и поехали в центр города.
- Как ты думаешь, навалятся авторитеты на Джанашвили или все останется как оно есть? - поинтересовался Савелий.
- Не знаю... - задумчиво проговорил Ростовский. - Думаю, что если и не примут сегодня решения разобраться с ним, то Гоча-Курды, насколько я слышал о нем, никогда не простит ему смерть своего племянника!
- Представляю его гнев, когда он услышит исповедь этой мрази! - со злостью заметил Бешеный.
- Да, не завидую я лысому Нуге! - Ростовский довольно рассмеялся. Помнишь, как вскочил со стула Гоча, когда ты только намекнул об убийцах жены и дочки Амирана? Так что поживем - увидим!
- А когда ты сможешь узнать о решении?
- Наверное, скоро.
"Скорее бы... - подумал Савелий, - и чем скорее, тем лучше! Всей стране от этого будет только легче".
XVIII - Конец Джанашвили
Не прошло и двух дней, как Савелий узнал от Андрея Ростовского, что сходняк объявил Джанашвили ссучившимся и приговорил его к смерти. Окончательную точку в решении сходки поставил Гоча-Курды. Заметив, что некоторые колеблются, он встал и заявил:
- Все знали, что Амиран-Мартали был честным вором, никогда не кривил душой, был верен воровским "понятиям" и никого не предавал, даже эту паскуду, лысого Нугу, за которого отсидел больше червонца. Вы все видели сейчас сделанную им запись. Может быть, кто-то сомневается в слове Амирана-Мартали?
Со всех сторон раздались голоса, что все доверяли и доверяют Амирану-Мартали.
- Так о чем может быть разговор? - продолжил Гоча-Курды. - Сам Амиран представил нам доказательства убийства своей жены и дочери! Как должны поступить воры, когда кто-то безвинно расправляется с их родными?
- А нэ могла эта гныда, я эмэю в виду Слюнявого, спэцыално подставыт Нугу? - попытался вставить Долидзе.
- Перед смертью кто соврет? - возразил ему Витя Камский. - Тем более такой трус, как Слюнявый!
- Короче, братва, если сходняк постановит, что лысый Нуга и дальше может спокойно топтать нашу землю, то я, Гоча-Курды, сам раздавлю эту гниду! - твердо заявил дядя Амирана-Мартали о своем решении и тихо добавил: - И пусть кто-то попробует мне помешать! Вы меня знаете: своего слова Гоча-Курды никогда назад не брал и брать не будет!
