его сына, а после соблазнил его единственную дочь. Дэв думает, что ты отнял у него обоих детей.
— Что?
Шок был очевиден в голосе Дэймона. Это был скрытый семейный скандал, о котором знали лишь немногие.
— С кем, черт возьми, ты разговариваешь? — рявкнул Дэв. — Брось трубку.
Я услышала шорох, прежде чем Дэймон объявил:
— Готово.
Однако линия не оборвалась. Я предположила, что у Дэймона подключен Bluetooth, если он только вышел из машины. Он сделал вид, что отключился, а Дэв не стал проверять, так что, возможно, мне удастся помочь Дэймону.
— Слушай меня внимательно, — прошептала я, надеясь, что дядя не слышит нашего разговора. — У Дэва больное плечо из-за старой теннисной травмы. Если он подойдет достаточно близко, тебе нужно ударить его в левое плечо и делать ноги оттуда. Также у него разрыв крестообразной связки на правом колене. Он не сможет угнаться за тобой, если ты быстро убежишь и спрячешься. Пожалуйста, Дэймон, не геройствуй прямо сейчас. Ему нечего терять, поэтому он будет стрелять в тебя. Единственный шанс, который у тебя есть, — это убраться оттуда к черту.
Но это было не в стиле Дэймона.
— Я люблю тебя, — прошептал он прямо перед тем, как раздался выстрел, телефон отключился, и мой мир погрузился во тьму.
Выдвинув ящик прикроватной тумбочки, я вытащила спрятанный там нож. Можете назвать меня сумасшедшей за то, что я сплю с ножом у кровати, но мои опасения неоднократно подтверждались.
Я уверенно опустила руку на тумбочку, запястье все еще было заковано в наручники.
— Страх существует лишь в сознании, — напомнила я себе. — Он ненастоящий.
Он жив. Он жив. Он жив. Я повторяла эту мантру до тех пор, пока она не стала для меня реальностью.
Высоко подняв другой рукой разделочный нож, я растопырила пальцы так, чтобы мизинец был дальше от всех остальных. У меня был только один шанс. Неправильный удар вызовет слишком сильное кровотечение и сделает меня бесполезной. В таком случае я ничем не смогу помочь Дэймону. Существовала вероятность потерять сознание, если я потеряю слишком много крови. Тем не менее, я должна была рискнуть.
— Разум превыше материи, — сказала я себе. — Боли не существует, если ты отказываешься в нее верить. Дэймон жив и нуждается в твоей помощи, так что сделай это сейчас.
Я засунула пульт в рот, чтобы было что прикусить. Не раздумывая ни секунды, я опустила нож с такой силой, на какую только была способна.
— Блядь! — закричала я.
Было чертовски больно, но это не помогло, и я ударила ножом еще два раза, пока не отсекла мизинец.
Черт. Расчленять себя было больно.
Не то чтобы у меня был большой выбор. Я беспрестанно звонила Дэймону, пока пробовала многочисленные комбинации, чтобы отстегнуть наручники. Его день рождения. Мой день рождения. День нашего знакомства. День нашей свадьбы. Любая комбинация, которая могла бы что-то значить.
В конце концов, я осознала, что Дэймон выбрал случайные цифры без всякого смысла, предвидя мою попытку залезть к нему в голову и разгадать код.
Это было удручающе находчиво.
Затем его слова, сказанные в тот первый раз, когда он заковал меня, зазвучали у меня в голове.
Единственный способ снять эти наручники без кода — отрубить себе пальцы.
Кровь капала из моей открытой раны, а лезвие ножа блестело от ярко-красной жидкости. Повозившись с наручниками, мне удалось вытащить руку из отверстия.
Наконец-то.
Часть моего отрезанного мизинца лежала на тумбочке. Я схватила его и бросилась на кухню, чтобы положить в зип пакет и наполнить его льдом. За мной тянулся кровавый след. Ругаясь под нос, я схватила кухонную тряпку и туго обмотала ею то, что осталось от моего мизинца.
Лучше бы ты был жив, Дэймон. Я кричала в своей голове, потому что альтернативой был вариант, который я отказывалась рассматривать.
Сунув ноги в первую попавшуюся пару шлепанцев, я изо всех сил забарабанила во входную дверь.
— Люк! Мне нужна твоя помощь! — заорала я. Люк был начальником охраны Дэймона. Я познакомилась с ним во время полета в Вегас. Я предполагала, что Дэймон не доверил бы наблюдение за мной никому, кроме Люка.
Но он не ответил. Несомненно, он получил инструкции не выпускать меня из дома и игнорировать мои мольбы о побеге.
Однако я также готова поспорить, что Дэймон сказал Люку, что убьет его голыми руками, если со мной что-нибудь случится. Мне пришлось пойти на крайние меры и изобразить девицу в беде.
О чем я, черт возьми?
Мой муж, возможно, мертв, а я только что отрубила себе палец, чтобы добраться до него.
Я была чертовой девицей в беде.
— Люк, — завопила я во всю силу своих легких. — Я сильно поранилась. Я отрубила себе палец, пытаясь отрезать…
Я ужасно готовила и не могла придумать, что бы я отрезала, кроме члена Люка, если бы он не выпустил меня прямо сейчас.
— Вы в порядке, миссис Максвелл?
Его ответ последовал незамедлительно, в голосе прозвучала обеспокоенность.
— Нет! — заорала я. — Я истекаю кровью. Нам нужно ехать в больницу.
Дверь распахнулась. Мужчина с короткой стрижкой, одетый так, будто пробовался на роль в «Люди в черном», казалось, окаменел от открывшегося перед ним зрелища. Его взгляд упал на мою руку, плохо замотанную в окровавленную тряпку. Затем он увидел разделочный нож, который я держала в одной руке, и пакет со льдом и отрубленным мизинцем — в другой.
Я приставила нож к его горлу, прежде чем он успел произнести хоть слово.
— Отведи меня к моему мужу прямо сейчас.
Глава 37
Поппи
Непрерывный писк раздражал мои уши, настойчивый звук пробивался сквозь закрытые веки. Какофония голосов только усугубляла ситуацию. Не злобных, которые звучали в моей голове, постоянно подстрекая к хаосу, а тех, что раздавались снаружи.
Мама.
Ее голос смешивался с голосом мужчины, которого я не смогла определить. Судя по звукам, мы находились в больнице, и он был моим лечащим врачом. Они обсуждали лечение и последующий уход. Исходя из их разговора, я поняла, что нахожусь под сильным воздействием лекарств. Несмотря на желание поджечь это место с требованием увидеть Дэймона, мои губы отказывались шевелиться. Глаза тоже не открывались.
Что за чертовщину мне вкололи?
И, что еще важнее, где Дэймон?
Закончив с докладом о моем состоянии, доктор строго произнес:
— Миссис Трималхио. Мне нужно обсудить еще один важный вопрос. Персонал сказал мне, что сегодняшнее поведение вашей дочери было неприемлемым. Еще одна подобная вспышка,
