и тихо проговорила:
— У меня нет слов оправдания.
— Есть ли у Зора ин Стаат вопросы к Тейе ен Стаат?
Мне нечего было у нее спросить, и я ответил:
— Нет!
— Есть ли вопросы у Высокого собрания?
И тут из заднего ряда подняла руку представительница клана Зори, рыжеволосая Вена ен Дикоро. Она встала во весь свой рост и после разрешающего кивка Лота, обратилась к Тейе:
— Что собирались вы предпринять по отношению к Зору ин Стаат, когда узнали, что план ваш потерпел неудачу?
Тейя прямо посмотрела на Вену и ответила:
— Победить на честных выборах.
— Были ли у вас планы ликвидировать Зора в случае поражения на этих выборах.
Я заметил, как Тейя боролась сама с собой, как ей хотелось сказать совсем не то, что она должна сказать. Но ошейник делал свое дело, и под сводами зала прозвучала правда:
— Да! Да! Ему всё равно не жить!
Кулаки Тейи сжались, и она с ненавистью посмотрела на меня. Глаза ее метали молнии, идеальной формы грудь поднималась в такт частому дыханию. Она была похожа на фурию, готовую разорвать меня голыми руками даже здесь, в зале суда.
— У меня больше нет вопросов.
Вена, улыбнувшись, посмотрела в глаза Тейи, затем, изящно изогнувшись, села на место. Наши постаменты после этих слов пришли в движение и через мгновение вернулись в свое изначальное положение. Это означало, что заседание суда по Тейе закончено.
Тейя еще какое-то время смотрела на меня с ненавистью, затем ее взгляд погас, и она, низко опустив голову, сошла со своего подиума. Постояв еще несколько мгновений, она, так и не решившись больше ничего сказать, мотнула головой и медленно направилась в сторону выхода.
Через минуту после того как зал суда покинула Тейя, входные створки снова открылись, и вошел Гип. Черты его лица заострились, от того, уверенного в себе зотэрианца, что совсем недавно вышел в Ковчеге из телепортационных врат, за время его домашнего ареста не осталось и следа. В бледно-голубых глазах печаль и безнадёга, уголки тонких губ печально опущены вниз. На могучей шее всеми цветами радуги поблескивал тонкий блокирующий ошейник, на груди серого тюремного комбинезона так же, как и у Тейи, не было никаких знаков и эмблем.
Быстро глянув на меня исподлобья, он уверенно шагнул на постамент и, заложив руки за спину, развернулся лицом к сидящим на ступеньках.
— Назови себя! — прозвучал под сводом зала голос Лота.
Гип не торопился отвечать, сперва он прошелся взглядом по всем присутствующим, затем ухмыльнулся краешками губ и представился:
— Гип ин Стаат.
— Что подвигло тебя, Гип ин Стаат, и твою кристу Тейю пойти на это коварное преступление? Почему ты хотел лишить жизни потомка своего славного брата Крона ин Стаат?
Гип стоял молча, опустив глаза вниз. Его молчание затянулось, затем он, поморщившись, вздохнул и, дотронувшись до ошейника, ответил:
— Я не хотел лишать его жизни тем способом, который уготовили ему Гуг и Тейя. Я был не согласен с этим. Но Тейя решила по-своему, и чтобы не выдавать кристу, я вынужден был согласиться. Если она решила, то всё равно достигла бы своей цели, и не важно, помогал бы ей в этом Гуг или кто-то другой.
— Но ты всё равно хотел лишить его жизни? — голос Лота был настойчив.
— Да! — без промедления ответил Гип.
По залу прошелестел шепоток удивления и возмущения.
— Каким образом? — заинтересованно спросил Лот.
— Законным! Я хотел вызвать его на поединок за оскорбление кристы Тейи и убить при свидетелях. И это произошло бы еще до выборов. Вы все знаете наши законы не хуже меня.
Снова шепот негодования пробежал под сводами зала.
Действительно за оскорбление жены, а это с талантами Тейи было несложно подстроить, любой зотэрианец мог вызвать обидчика на поединок, а чем бы он закончился одному богу известно!
— Есть ли у Зора ин Стаат вопросы к Гипу ин Стаат?
Тут мне захотелось кое-что уточнить, и я не удержался.
— Ты уверен, что победил бы меня в честном поединке? — с ухмылкой спросил я.
Гип смерил меня снисходительным взглядом и, презрительно скривив губы, ответил, как выплюнул:
— Не сомневаюсь в этом!
Я посмотрел ему в глаза и понял — даже с таким ошейником на шее он полностью уверен в своих силах и верит в победу.
— У меня к нему больше нет вопросов.
— Есть ли у Высокого собрания вопросы к Гипу ин Стаат?
В зале тишина.
Наши подиумы вернулись в изначальное положение, и Гип, еще раз окинув взглядом сидящих на ступеньках зотэрианцев, задержал на мгновение взгляд на Море, а затем, не оборачиваясь, направился в сторону выхода.
После него в зал сразу же зашел Гуг. Из всей этой троицы он выглядел хуже всего. Видимо, ошейник на шее сильно подавлял волю, надежно блокируя природные способности. Для маленького Хога это было настолько мучительно, что он еле-еле тащился к своему подиуму, низко опустив тонкие руки и с трудом переставляя ноги. Средний глаз над переносицей Гуга был сильно зажмурен, а из остальных по его впалым щекам текли желтоватые слёзы. При каждом шаге он кивал головой, украшенной на затылке костяным гребнем, и тяжело, с присвистом дышал.
В случае с Гугом наши подиумы остались на месте, потому как Хог и так был мне чуть выше пояса, что уже говорить о зотэрианцах, самым невысоким из которых я еле дотягивался до плеча и только в том случае, если встану на носочки.
— Назови себя.
Гуг, всхлипнув, вытер руками нос и промямлил:
— Я Гуг из расы Хогов.
— Скажи нам, Гуг из расы Хогов, из-за чего ты решил помочь Тейе и Гипу совершить это ужасное преступление?
— Гип побратим мой, и я не мог поступить иначе!
— Но насколько нам известно, сам Гип не просил тебя об этом, — ты сам вызвался помочь Тейе.
— Гип побратим мой, и я не мог поступить иначе!
— Каким образом ты совершил перепрограммирование Глексика?
— Я просто очень сильно попросил его об этом.
По залу вновь возмущенно зашептались, после чего на какое-то время возникла тишина, нарушаемая только тихими всхлипами Гуга. Все знали о необычных способностях Хогов, но до этого влезть в мозги такому мощному искусственному интеллекту было под силу только одному Мору, а тут появился еще один. Если доверие Мору среди зотэрианцев
