действует. Пойду-ка я на пруд, поплаваю. Остыну…
Она бросила через стол виноватый взгляд на отца и Дженнифер. В ответ улыбнулся один отец.
– Правильно, дочка. Я бы и сам пошел искупаться, да уж больно далеко тащиться. – Он перевел взгляд на реку и задумчиво добавил: – Надо бы расчистить местечко для этого поближе к дому. Для плаванья мелковато, но хотя бы окунуться. Вон там, у излучины. Как считаешь?
Он явно ждал одобрения, и Розамунда собиралась ответить, но вдруг снова увидела девочку и замерла. Отец с сестрой проследили за направлением ее взгляда.
Детская головка мелькала средь высокой травы. Наконец и она, и вся маленькая фигурка Сюзи вынырнула на расчищенном участке ближе к пристани. Девочка смотрела на них из-за реки; на лице застыла блаженная улыбка. Она забормотала:
– Во-ка… во-ка…
Розамунда метнулась через всю лужайку к реке. Сзади донесся сдавленный шепот Дженнифер:
– Пожалуйста, Рози… Не сюда!..
Она не откликнулась, сосредоточив все свое внимание на ребенке. Только бы Сюзи снова не полезла в воду!
Когда паром стукнулся о противоположный берег и Розамунда ступила на причал, терпеливо дожидавшаяся Сюзи взяла ее за руку и решительно повела к Торнби-Хаузу. Она неуклюже волочила ноги, но все так же целеустремленно шла вперед. На губах Розамунды заиграла грустная улыбка: кажется, девочка считает ее заместителем О'Мура.
Они достигли покосившихся ворот, но девочка свернула с аллеи к каменной ограде, наполовину заросшей кустарником и сухостоем – дальше простиралось то, что некогда было садом Они пошли по траве, однако временами Розамунда чувствовала под ногой твердые каменные плиты: очевидно, раньше здесь была дорожка. Кое-где сквозь заросли сорняков пробивались розовые кусты. Они обошли вокруг дома, миновали конюшню и несколько сараев, которые, за исключением высокого амбара, почти утонули в буйной поросли.
Девочка потащила Розамунду к амбару. Они услышали голоса. Один несомненно принадлежал Майклу Брэдшоу.
– Конечно, на это уйдет много времени. Что ж. Буду потом зарабатывать на жизнь. Первое время поживем на воде и хлебе. Ничего, я еще наведу здесь порядок – хотя бы назло соседям. Представляешь, нашлись такие, что пытались заполучить ордер на владение моими землями.
– До меня кое-что доходило.
– Какова наглость? Скорее я увижу их в гробу, чем позволю завладеть моей землей!
– Как же ты справишься без наемных рабочих?
– Как-нибудь справлюсь.
– Надо ведь еще обставить дом.
– Обставить – ха! На какие шиши? Да нет, это меня не волнует. У нас есть все необходимое: стол, кровати… Продержимся до лучших времен. Мы – люди неприхотливые. В коттедже Мэгги было не намного уютнее.
– Как же ты выкручивался все это время? Работал?
– Да, я сменил уйму мест. Нынче мускулы ценятся выше мозгов. Мне удалось даже немного скопить.
Второй мужской голос произнес:
– Ты знаешь, Майк, по выходным я свободен. Если понадобится помощь, только позови.
Розамунда остановилась. Как раз в это время мужчины вышли из амбара и впились в нее взглядами. Она страшно смутилась.
– Сюзи… снова ходила к реке. Вот я и… – она осеклась, увидев, что Майкл Брэдшоу поник головой и уронил, не глядя на Розамунду:
– Сегодня я уже шесть раз оттаскивал ее от переправы.
– Я знаю.
– Но ведь она всего минуту назад была здесь, – удивился его собеседник. Брэдшоу был вынужден представить:
– Мой друг, Джеральд Гибсон. Мисс Морли.
– Очень приятно.
Розамунда перевела взгляд на рослого белокурого мужчину – наверное, ровесника Майкла Брэдшоу, но благодаря юношескому блеску в глазах ему нельзя было дать больше тридцати. Первой мыслью Розамунды было:
"Какой элегантный!" – а второй: "Какой приятный молодой человек!"
Он слегка наклонил голову.
– Как поживаете, мисс Морли? Это какие же Морли? С Герон-Милл?
– Да.
– Наслышан. Вы приобрели мельницу у Талфордов? Сто лет там не был. В детстве мне не раз доводилось плавать в тех местах на шлюпке. Вам здесь нравится?
– Очень.
– Странно. Чтобы полюбить этот край, здесь нужно родиться. Сам-то я из Литлпорта, но сейчас моя семья живет в Хокуолде… знаете, за Уилтонским мостом?
– Да, конечно.
– Идемте, – уронил Майкл Брэдшоу и вырвал у Розамунды руку дочери. По дороге через заросший сад Розамунда предложила:
– Может, я присмотрю за ней?
Он немного постоял, раздумывая, и снова двинулся.
– Спасибо, не стоит.
Розамунда не уловила в его голосе благодарности и растерялась. Эпизод и сам по себе был не особенно приятным, а тем более – в присутствии постороннего. Она открыла рот, чтобы попрощаться, и вдруг девочка издала душераздирающий вопль. Она выгибалась дугой, чуть не садилась на траву – только бы помешать отцу двигаться дальше.
– Сюзи! – он слегка тряхнул ее за плечи – Прекрати сейчас же!
Девочка повернулась к Розамунде. Она не плакала, глаза были сухими, но в их темной глубине таился ужас, предвещая новую истерику. Майкл Брэдшоу немедленно отреагировал: не обращая внимания на возобновившиеся вопли, сгреб Сюзи в охапку и ринулся в дом.
– Не расстраивайтесь.
Розамунда оглянулась. У Джеральда Гибсона были добрые глаза и приятный голос.
– Ужасно, – вымолвила она. – Просто кошмар.
– Да, с непривычки тяжело. Майкл уже притерпелся.
– Пойду, пожалуй. До свидания.
– До встречи. И не обращайте внимания. Розамунда заторопилась прочь и немного замедлила шаги, только выйдя из леса, когда ее уже не могли увидеть из Торнби-Хауза. Здесь она остановилась передохнуть. За рекой, на лужайке, Генри Морли и Дженнифер по-прежнему пили чай. Розамунда поймала себя на том, что грызет ноготь большого пальца. Когда она в последний раз была настолько взвинчена, чтобы прибегнуть к этому средству?.. Ах, бедняжка, подумала она – но не о ребенке, а о мужчине.
* * *
Дженнифер не захотела идти купаться. Она переоделась в нарядное, собственноручно сшитое платье и стала дожидаться Эндрю.
Розамунда долго не могла решить, хочется ей купаться или нет. Этим вечером лучше оставаться одной. Пусть бы кто-то отвлек ее от черных мыслей. И так хватит времени – ночью, в постели, когда ни домашние заботы, ни Торнби-Хауз и его обитатели не помогут ей забыть о письме Клиффорда. Розамунде было ясно: как только она останется одна, горечь перестанет рядиться в тогу разочарования, а выльется в бунт против Клиффорда. На протяжении всего дня Розамунда то и дело в мыслях возвращалась к его поступку, чувствуя, как в ней нарастает гнев. Трус! Маменькин сынок! Он нарочно играл ее чувствами! Одурманил поцелуями… Подумаешь, поцелуй! То был импульс, результат приподнятого настроения, благодарность за удачно проведенный день… что угодно, только не намерение жениться.
Итак, она не рискнула остаться наедине со своими мыслями и решила побыть с Дженнифер – хотя бы до прихода
