цепляться за прошлое.
Вдруг Серафима резко развернулась, села, обхватила Сергея Петровича руками и, прижавшись к нему и уткнувшись лицом в плечо, зарыдала в голос. Сергей Петрович растерялся и не знал, что делать, но уже через минуту по боли в спине понял, что этой позы он долго не выдержит и, слегка развернувшись, лёг рядом с Серафимой. А она прижалась к нему ещё крепче и продолжала рыдать. Сергею Петровичу ничего не оставалось, как обнять её и, гладя уже по спине, продолжать шептать какие-то ничего не значащие успокоительные слова. Постепенно плач перешёл в тихие всхлипывания и минут через пять Сима затихла. Сергей Петрович попытался встать и уйти к себе, но кольцо женских рук сжалось ещё плотнее и он был вынужден остаться лежать. И сам не заметил, как заснул.
Разбудила его донёсшаяся из соседней комнаты музыка сработавшего на телефоне будильника. Серафима всё ещё прижималась к нему, но верхняя руки уже расслабились и он смог выбраться из плена. Сделав зарядку, посетив туалет, побрившись и умывшись Сергей Петрович, всё ещё в «пижаме», подёргал Серафиму за плечо:
– Подъём, завтрак проспишь.
Серафима, не открывая глаз, пошарила около себя, потом открыла глаза и посмотрела на Сергея Петровича:
– Значит, это мне не приснилось… Ой, отвернитесь, мне надо одеться.
Сергей Петрович усмехнулся и пошёл в свою комнату переодеваться. Поскольку он решил, пока нет денег на метро, ездить на службу в форме, этот процесс, точнее наматывание портянок, занял у него довольно много времени. Так что, когда он, наконец, осторожно приоткрыл дверь, Серафима была уже одета и расчёсывала волосы.
– Ну что, готовы? Тогда поехали, а то у меня нет запасного комплекта ключей, забыл их стребовать с Виктора Фроловича. Так что, пока придётся ездить только вместе.
Благополучно добравшись до НКВД, они обнаружили в столовой Крымова, а позже, когда они уже завтракали (макароны по-флотски, чай и ватрушка с творогом), к ним присоединилась и Люся.
Увидев Сергея Петровича, Крымов спросил:
– Что, оценили удобство формы?
– Да нет, просто вчера немного прошлись по магазинам, решил малость придержать оставшиеся деньги, вдруг на что-то понадобятся? Кстати, нам нужен второй ключ. И я не спросил, Вы замок поменяли?
– Нет, не менял. А надо?
– А Вас не напрягает, что ключ от него может быть у бывшей владелицы квартиры? Вдруг ей захочется туда заглянуть?
– И опять Вы правы. Сегодня же разберусь с этим. А по поводу денег. У меня остались те, что выдавали на Ваше обустройство. Обратно всё равно не сдать, так что я отдам их Вам. На метро там точно хватит. Люся, доедай без нас, у меня, оказывается, на сегодня много дел. Хотя нет, сначала я пойду с товарищем Есиной, а к вам зайду позже.
Сергей Петрович дождался, пока Люся поела, они поднялись в свой кабинет и продолжили работу. Через полчаса пришла Серафима с ведром, шваброй и тряпками, помыла пол, вытерла пыль с мебели и вынесла мусор. Пока она работала, Сергей Петрович не диктовал, а проверял уже распечатанный текст, а Люся расшифровывала стенограмму. Минут через 20 после того, как она ушла, вошёл Жаткин.
– Сидите. Вышел приказ о том, что ненужные бумаги, содержащие секретные сведения, необходимо уничтожать методом сжигания не вынося за пределы подразделения. Распишитесь, что ознакомлены. Специальную печку, видимо, поставят у меня, но мы не первые в очереди. Так что, пока, копите их у себя. Когда появится товарищ Крымов, скажите, чтобы зашёл ко мне.
Крымов появился часа через два, спросил, где Серафима, услышав, что его вызывает Жаткин, ушёл к нему. Второй раз он пришёл уже ближе к ужину вместе с Симой.
– Сергей Петрович, вот Вам новый ключ, старый давайте мне, тот замок ещё в хорошем состоянии, его используют где-нибудь в другом месте. Симе я ключ уже выдал. Вот деньги. Командование приняло решение, что товарищ Есина, так же, как и Вы, должна ходить в штатском. Так что после ужина пойдёте в ЦУМ и купите всё, что нужно. Не меньше трёх комплектов на тёплую погоду и не меньше трёх – на прохладную. Сима, ты меня слышишь? Там же и переоденешься. ТТ ей заменили на Коровина, но я всё равно плохо понимаю, как она сможет его спрятать подмышкой. Наверно, придётся носить его в сумочке, так что не забудьте её купить. Сергей Петрович, я рассчитываю на Ваш вкус.
– Да я в женской моде как-то не очень. Может, возьмём Люсю?
– Хорошая идея. Тогда ужинайте прямо сейчас и идите, а то она опоздает на электричку. Если будете не успевать купить всё сегодня, то часть оставьте на завтра. Сима, завтра утром моешь помещения группы и мы идём в тир. Сергей Петрович, а Вы когда последний раз тренировались? … Понятно. Значит, Вы тоже в тир. И ты, товарищ Звягинцева, тоже. Всё, выполняйте, у меня ещё дела.
– Минутку. А халаты уборщицам здесь выдают? Или Серафима будет мыть полы в парадом платье?
Крымов удивлённо посмотрел на Сергея Петровича, потом на Симу.
– А что, не дали? Наверно, к форме не положено. Я разберусь. Завтра полы не мой, пока я не выясню. Всё, не сидим, – и быстро вышел.
Быстро поужинав (антрекот с картофельным пюре (Сергей Петрович, как обычно, заменил его на творожную запеканку со сметаной), чай и булочка с маком) они пошли в ЦУМ. У Серафимы с собой был небольшой свёрток с кобурами для скрытого ношения. Как оказалось, ей выдали две – одну под мышку, вторую на ногу. И теперь она не знала, под которую из них надо подбирать одежду.
– Подбирай под обе, – посоветовал Сергей Петрович, – Для подмышечной нужен жакет или какая-то кофта, это, скорее, для холодной погоды. А под лёгкое платье, видимо на ногу. Хотя я не очень понимаю, где и как её можно закрепить, что бы не было видно и в толпе за людей не цеплять. Ладно, продемонстрируешь.
Поднявшись на второй этаж ЦУМа, Сергей Петрович, учитывая вчерашний опыт, сразу повёл свою женскую команду к заведующей отдела готового платья. Предъявив ей своё удостоверение, он сказал:
– Я знаю, что сейчас продажа промтоваров ограничена. Более того, я предполагаю, что на них скоро будут введены карточки. Но нам надо срочно одеть нашу сотрудницу в штатское. И так, чтобы из-под одежды не торчало оружие. Серафима, покажи кобуры.
Засмущавшаяся Серафима развернула свой свёрток. Наплечная кобура была очень похожа на ту, которую выдали Сергею Петровичу, но была окрашена в телесный цвет и крепилась не кожаными ремнями, а лентами из плотной
