что она закатила глаза, прежде чем пробормотать: «неважно», что в женском словаре означало, что он прав и она спасает лицо. Затем она скользнула обратно на свой стул, перевела взгляд на Раша и рявкнула.
– Текила.
Раш посмотрел на меня и схватил рюмку. Он поставил ее на стойку перед Эльвирой и наполнил.
Он едва успел убрать бутылку, как она опрокинула рюмку и поставила ее обратно.
Стараясь не волноваться из-за того, что там происходит с моим мужчиной, моим отцом и моей лучшей подругой, я наклонилась к Эльвире, когда она поставила рюмку на стойку и прошептала.
– Твой парень весьма горяч.
Она без колебаний повернулась ко мне и ответила.
– Будь осторожна в своих желаниях, девочка. Одна за другой мои девочки липли к крутым парням, я смотрела и думала: «Я бы не прочь получить что-нибудь от крутого парня», – она постучала рюмкой по барной стойке, чтобы ее снова наполнили, что Раш и сделал, потом снова посмотрела на меня и резко сказала. – Неправильно.
– У меня есть крутой парень, – напомнила я ей.
– Да, – ответила она. – И Тайра сказала мне, что вы двое целыми днями ругались из-за холодильника. Крутые парни способны и не стесняются вертеться возле холодильника. Какого-нибудь айтишника не заботит то, какой холодильник вы покупаете. Айтишник просто благодарит свою счастливую звезду, что, впрочем, он делает регулярно. Какой-нибудь айтишник скажет: «Все, что захочешь, милая», если ты скажешь ему, что решила вымостить дорожку перед домом золотом.
Я подозревала, что это правда, но все же откинулась назад и посмотрела на Малика, прислонившегося к стойке. Я увидела высокую фигуру, стройные бедра, плоский живот, большие руки, широкие плечи, идеальную кожу, теплые карие глаза и ослепительную улыбку, даже если она была направлена на бар, пока он качал головой так, как бы говоря, что его женщина была сумасшедшей, но очень милой.
Я снова наклонилась к Эльвире, чтобы указать.
– Верно, но айтишники, как правило, не похожи на Дензела Вашингтона 32из фильма «Тренировочный день»33. Дензел, возможно, был страшным в том фильме, но его роли были очень горячими, – Эльвира ничего не ответила, и я продолжила. – А твой парень не Дензел из «Тренировочного дня». Он больше Дензел из «Гнева» 34только с чувством юмора и козлиной.
Эльвира перевела взгляд на меня и спросила.
– Ты запомнила каждый фильм Дензела?
– Разве не все так делают? – спросила я в ответ.
Она посмотрела на свою рюмку, постучала ей по стойке и пробормотала.
– Повтори.
Раш налил ей еще рюмку, она выплеснула ее в себя, а я протянула руку и забрала у него бутылку. Я была байкерской девочкой и не возражала пить с горла, так что так и сделала.
Я уже ставила бутылку на стойку, когда дверь снова открылась, и все взгляды, включая мой, устремились к ней. Мой пульс участился, когда вошла Натали, а за ней Хаунд, Боз и Спек.
Она выглядела испуганной. Кроме того, на ней был короткий обтягивающий костюм медсестры, белые чулки, подвязки и белые, лакированные, стриптизерские туфли на платформе. Ее грудь вываливалась из выреза платья, а волосы превратились в беспорядочное месиво завитков, украшенных шапочкой медсестры и хвостиками.
Эльвира была права. Все это было до смерти банально, и, будучи медсестрой, меня это оскорбило.
Но я не могла думать об этом, так как чувствовала, как меня начал пробирать холод, потому что Нат, Хаунд, Боз и Спек были единственными, кто вошел.
Ни Шая.
Ни папы.
Я спрыгнула с табурета и встретилась глазами с Бозом, не доверяя себе смотреть на Натали. Еще нет. Пока не узнаю, что все в порядке.
– Где Шай и папа? – спросила я.
– Запри ее, – приказал Хаунд Рашу. – Моя комната, – он схватил Натали за руку, толкнул ее вперед, и она споткнулась в своих стриптизерских туфлях.
Раш двинулся к Натали.
Я снова перевела взгляд на Боза.
– Где они?
– Табби, – позвала Натали дрожащим голосом.
Я не сводила глаз с Боза.
– Боз? Где Шай и мой папа?
– Табби, – снова позвала Натали, ее голос сорвался на половине моего имени и холод в теле полностью заморозил меня.
Я посмотрела на нее.
– Все пошло наперекосяк, – констатировала я и увидела, как из ее глаз катятся слезы, а вместе с ними и тушь. Раш добрался до нее и положил руку ей на плечо, но не успел отодвинуть ее, как я рванула вперед и встала перед ней.
– Мой мужчина или мой отец? – спросила я.
– Отойди, Табби, милая, нам нужно запереть ее, а потом заняться кое-какими делами, – сказал Боз из-за моей спины.
– Мой мужчина или мой отец? – потребовала я ответа, не сдвинувшись ни на дюйм.
– Давай присядем, выпьем и поговорим, – продолжал Боз.
– Мой мужчина, – я наклонилась так, что оказалась нос к носу с бывшей лучшей подругой, которую совсем потеряла, – или мой отец? – закончила я визгом.
– Шай получил пулевое ранение, – прошептала она, и глубокая заморозка разлетелась вдребезги, взрываясь изнутри, боль была мучительной. Такой невыносимой, что я должна была что-то сделать. Я должна была попытаться выпустить хоть какую-то ее часть. Мне хотелось наброситься на нее.
Что я и сделала.
Я отдернула руку и изо всех сил ударила ее. По-видимому всего, что у меня было внутри оказалось так много, потому что Натали качнулась в сторону от силы моего удара, потеряв равновесие на своих туфлях стриптизерши. Она осталась стоять только потому, что ее держал Раш.
Я посмотрела на Боза.
– Насколько все плохо?
– Подрезали, неплохо. Тэк отвез его к Болди, чтобы он осмотрел его и зашил, если понадобится, – ответил Боз.
– Что значит «подрезали»? – огрызнулась я.
– Порезали, Табби, шею, – ответил Боз, и я почувствовала, как пульс стучит у меня в запястьях, висках, на шее. – Это был рикошет от предупредительного выстрела. Сделал плохую ситуацию еще хуже. Тем не менее, не попал ни во что важное. Будет шрам, но он в порядке. Все просто злятся, потому что мы получили новую проблему.
– Мы получили новую проблему, – заявила я и снова перевела взгляд на Натали.
Она опустила свою руку мне на плечо.
– Посмотри на меня, – прошипела я. Прошло несколько мгновений, прежде чем она подняла на
